– Как ты, курочка моя? Что тебе тогда сказал муж? – нежно заглядывал в накрашенные Лидкины глаза Петр. – Ты сильно страдала?
– Я тебя умоляю! О чем ты! Мы с ним потом сразу же развелись. Он оказался та-а-аким ну-у-удным!.. Шурка! – наконец, вспомнила про сестру Лидия. – Это мой Петя! Помнишь, я отдыхала в Сочи и рассказывала тебе, что познакомилась с восхитительным москвичем? Так вот – познакомься, это он и есть – мой Петя!
– Пока ты не пришла, это был мой Петя, – напомнила сестра. – И мы даже хотели сегодня идти подавать заявление в ЗАГС. Сразу после голубцов.
– Голубцов? А у тебя сегодня голубцы? – вытаращила глаза Лидия. – Шур, ну давай, накладывай, чего ты встала-то, как замороженная… Петя, а ты как – не женился еще?
– Я? Да что ты! – замахал руками Петр. – Я ж однолюб. Как тогда тебя встретил…
У Шуры потемнело в глазах. Как же так? Они же собирались! Вот прямо после этого обеда и решили! А тут…
– Петя… – моргала приклеенными ресницами Лидка. – А я тебя ждала… Шура, поторопись с голубцами, живот прямо к спине прилип… Да-да, Петенька, что ты сказал?
Петенька не сводил глаз с прекрасной гости. И никакие чертовы феромоны не помогали.
– Лидочка… – завороженно бормотал почти что жених, дыша через раз.
– Шура же! – капризно торопила Лидка и снова оборачивалась к парню. – Пе-е-етя…
– Ко-ко-ко, – поддразнила Шура, но Петра нисколько не раздражало имя «Петя» из Лидкиных уст.
– Нас сегодня будут кормить?! – забыв про любовь, возопила Лидия.
– Нет, – рявкнула в ответ Шура. – Собирайтесь и… и валите отсюда!
– В смысле? – не поняла сестра. – А голубцы? Ты их одна, что ли, жевать собралась? В одну… рожу?
Шура на сестру не обращала внимания, она смотрела на Петра. А тот совсем не замечал ее взглядов. Он, как ребенок, который в первый раз увидел елку – смотрел восторженными глазами на Лидию и ожидал чуда.
– Ага, жди, – фыркнула Шура. – Сейчас будет «елочка зажгись»…Петя!
– Что? – заморгал Петр, будто очнувшись ото сна.
– Мы с тобой идем подавать заявление в ЗАГС? – прямо в глаза смотрела ему Шура. – Сейчас. Идем? В ЗАГС?
– С кем? С тобой? – перекосился в жалкой улыбке Петр. – Да что ты… мы же с тобой просто… товарищи. Какой ЗАГС?
Лидка наклонила голову на бок и наслаждалась собственным триумфом. Да какой ЗАГС?! Ха! Сейчас Петька не видит никого и ничего, кроме нее – Лидочки!
– Так что у нас с голубцами, Александёр? – ехидно улыбалась она сестре.
– Голубцы?… – вмиг сникла Шура. – Сейчас… простите…
Она повернулась к плите, где стояла кастрюля с разогретыми голубцами, и сняла крышку.
В следующую секунду все содержимое было опрокинуто на голову сестрицы.
– Ешь, Лидочка, кушай, – мстительно бормотала Шура, размазывая аппетитную томатную подливку по накрашенному лицу сестры. – Хорошо кушай, чтобы больше не хотелось.
– Дура-а-а! – завопила сестра, растопыривая пальцы.
– Шура! – вскрикнул Петр. – Ты… ты не смеешь… Да как ты…
– Ты тоже кушать хочешь, болезный? – спросила разъяренная хозяйка, и на гостя опрокинулась кастрюля с борщом.
– Ха-ха-ха, Петька, у тебя свекла на башке! – не удержалась Лидочка, но тут же перекинулась на сестру. – Быстро …что-то делай!!!
– А тебе мало?! – удивилась та… – У меня еще компот, но я помню, ты его не слишком.
– Я люблю…. – неизвестно к чему ляпнул Петр.
– Да легко! – фыркнула Шура, и на голову бывшего жениха полился компот.
Потом девушка отряхнула руки и командным голосом произнесла:
– Быстро скидываем с башки капусту и ягоды и… Через пять минут прихожу, чтобы была чистота и порядок. А иначе… Лидка, я тебе все лохмы выдеру, ты меня знаешь, – и вышла из квартиры.
Никакие голубцы и компоты не смогли затушить ту горечь, которая камнем свалилась на грудь. Надо же! Ведь, как она не хотела знакомить Петра с этой Лидкой!.. А, может, оно и к лучшему. Лидия бы все равно его увидела и тогда что? Развод?
Надо было срочно с кем-то поделиться этим… этой… всем этим безобразием! А с кем? Единственная подруга Анька сейчас на работе. Они с Шурой работают в одном зоомагазине, и Аня сменяет Шуру. Можно было зайти в магазин, но сейчас, скорее всего, Анька принимает товар. Да, к тому же, Петр ей никогда не нравился.
Оставалось одно – поехать к матери. Мама жила в двух остановках и сейчас находилась дома. Правда, она никогда не поддерживала Шуру, потому что считала, что женщина должна быть всегда немного стервой. И вот Лидочка как-то получилась совершенной стервой, а в Шуре этой дамской стервозности был явный дефицит. Но зато маманя всегда так бурно радовалась очередной Шуриной любовной неудаче, что и самой девушке казалось – а чего это она, в самом деле? И… может быть… и в самом деле… ай-яй-яй, как великолепно, что наконец-то это чучело … и так дальше по сценарию.