Старая дама хитро прищурилась, её сморщенные, густо накрашенные губы сжали мундштук кальяна. Сделав длинную затяжку, она медленно выдохнула дым и вкрадчиво спросила:
- Как же вы можете обвинять во всём нас, шегонцев, если вы сами говорите, что жители нашего квартала пострадали? Мы все здесь живём, как одна большая семья. Никто из нас не стал бы причинять зло своим братьям.
- Я пока что никого не обвиняю, госпожа, - спокойно ответил Стольм. – Я просто ищу истину. К тому же, как ни горько это признавать, не все видят ценность в родственных и прочих узах. Мне доводилось видеть, как люди убивают и предают своих соотечественников, сородичей, членов семьи. Речь не о том, что шегонцы убили шегонцев – люди убили людей, граждане убили граждан.
Глоризель моргнул, на миг отвлекаясь от разговора. Сквозь клубящийся дым ему показалось, что портрет смуглого мужчины с тонкими чертами лица, густой остроконечной бородой и широкими дугами бровей, соединёнными над переносицей, внезапно ему подмигнул. Молодой лунок прерывисто вздохнул и протёр глаза – портрет как портрет, привидится же такое… Определённо, ему надо на воздух. Здесь и так маловато кислорода, тем более для его лёгких, которые в два раза больше, чем у человека.
А в это время в соседней комнате молодая женщина, прижавшаяся лицом к стене, медленно выпрямилась и подвинула на место узкую полоску холста с нарисованными на ней глазами. Два крохотных окошечка, сквозь которые она подглядывала в другую комнату, оказались надёжно закрыты. Женщина тряхнула головой и усмехнулась.
- Всё складывается лучше, чем мы думали, - тихо произнесла она. – Эта проклятая ослица своим упрямством сама выроет себе могилу. Туда ей и дорога!
Она легко прошла на середину комнаты и остановилась перед зеркалом, поправляя причёску. Она была очень красива: высокая, статная, с полной грудью и роскошными бёдрами, очертания которых только подчёркивал шегонский костюм - узкий вышитый жилет и пёстрое струящееся платье, из-под которого выглядывали шёлковые шаровары. На плечи падали чёрные косы, перевитые золотистыми шнурами. У другой девушки, которая наблюдала за ней из угла комнаты, тоже были две косы – тонкие и кривые, как крысиные хвостики. Она бездумно провела по ним рукой, пропустила их между грязными пальцами. Большие глаза на грязном личике не отрываясь смотрели на молодую женщину, горели тоской и обожанием.
Женщина заметила этот взгляд и улыбнулась, глядя на девушку с нежной улыбкой:
- Хватит о ней. Ты принесла письмо, моя милая Кимена?.. Дай, дай его сюда!
Кимена молча протянула женщине конверт, который всё ещё благоухал духами. Краем глаза она увидела строчку, написанной летящим косым почерком: «Милой Эдер от…» - и быстро отвела глаза. Она и так знала, от кого письмо.
Эдер сломала печать, жадными глазами пробежала летящие строчки. Кимена не отрываясь глядела на неё, с тревогой замечая, как прекрасные черты искажаются злостью, а глаза наполняются слезами.
- Гито! – хрипло вскрикнула она, комкая письмо и швыряя его в стену. Кимена знала, что это значит: «гито» - по-шегонски «дурак». Она позволила себе слегка улыбнуться, но тут же придала лицу участливое выражение:
- Что-то случилось?
- Дурак, дурак, безмозглый дурак! – Эдер заметалась по роскошной комнате, носки её маленьких туфель яростно пинали вышитые подушки, разбросанные по ковру. – Я так и знала, что не стоило поручать дело этому идиоту, этой деревенщине! Подумать только, у него были все шансы, мальчишка сам отправился в эту клоаку, никто бы ничего не заподозрил… и он не справился!
- Тише, госпожа, умоляю! – взмолилась Кимена. Эдер затихла, замерла на месте, сжав кулаки. Потом быстро кивнула в сторону скомканного письма:
- Забери. Моя бабка в конце концов уступит, и эта чернь обязательно нагрянет и в мою комнату. Не стоит им видеть это.
Девушка быстро подобрала письмо. Эдер посмотрела на неё, и её взгляд смягчился. Она протянула руку и нежно погладила Кимену по спутанным волосам. Та прижалась головой к её руке, прикрыв глаза.
- Ты – моя умница, - промурлыкала Эдер. – Ты никогда меня не подводишь, моя девочка. Вот, - она протянула ей бархатный мешочек. – Я бы приказала слугам тебя накормить, но сейчас их допрашивают. Купи себе что-нибудь вкусное, хорошо?
Вместо ответа Кимена схватила её руку и несколько раз горячо поцеловала её. А потом легко выскользнула в окно и взобралась на крышу, никем не замеченная. Почти никем.
Гармил, который притаился под окном, слышал всё от первого до последнего слова. Едва резной ставень прикрылся за Кименой, он проворно вскарабкался на крышу. Жаль, конечно, уходить отсюда так рано – было бы неплохо посмотреть, чем закончится обыск. Но и того, что он услышал, ему достаточно. Эта девчонка замешана в покушении на губернатора и в покушении на него самого. И она уносит с собой письмо, в котором написано, кто пытался убить его этой ночью.
Гармил не знал, действительно ли эта Кимена никогда не подводила свою Эдер. Ему самому случалось подводить учителя. Но только не в этот раз. Нет, только не в этот раз.
========== Глава 10. Багровая пена ==========
С той самой минуты три года назад, когда Кимена впервые встретилась с Эдер, её сердце было отдано ей, этой вспыльчивой и несчастной женщине. В тот день ей крупно не повезло – едва она запустила пальцы в карман какого-то горожанина, как её тут же схватили за руку.
- Воровка! – загрохотал голос над её головой. – Ну, держись!
Другой рукой мужчина ухватил её за волосы, ударил головой о стену. Кимена забилась, приготовившись драться насмерть, как вдруг сквозь звон в ушах услышала нежный, слегка искажённый акцентом голос:
- Прошу, господин, не надо! Она же ничего не успела украсть! Отпустите девочку… Хотите, я дам вам денег?
Мужчина, похоже, был впечатлён тем, что такая красавица заговорила с ним, тут же отпустил Кимену и попытался заговорить с незнакомкой, убеждая её в том, что никаких денег ему не надо, а вот узнать имя благородной дамы он был бы счастлив. Красавица не повелась, с нежной улыбкой протянула ему кошелёк, а потом решительно взяла Кимену за руку и повела за собой.
В ночной темноте они неслышно вошли во двор усадьбы, в котором тихо шелестел фонтан. Усадив Кимену на бортик фонтана, Эдер тщательно вымыла ей руки и лицо, всё время расспрашивая девочку о её жизни, и Кимена, из которой обычно было и слова не вытянуть, сама удивилась, как слова текли и текли, как эта приятная прохладная вода. Выслушав её сбивчивый рассказ (ничего особенного – родителей не помнит, на улице всю свою жизнь), Эдер взяла её лицо в ладони и сказала, опасно сверкая глазами:
- Ты украдёшь для меня кое-что. И в этот раз не попадись, девочка.
Если бы она попросила, Кимена украла бы для неё что угодно – серебряные стрелки курантов с башни ратуши, золотые листы с купола кафедрального собора, звезду с неба. Эдер попросила самую малость – ключ от калитки в углу двора, который вечно носил на поясе сторож дома Хиларданов. Кимена справилась с этим легко, и не попалась. Как только была готова копия ключа, она отнесла её по назначенному адресу. И на следующую ночь наблюдала, как в калитку тихо проскользнул мужчина и поднялся в покои Эдер. Сидя у порога, Кимена покусывала ногти и слушала звуки, доносившиеся из комнаты – тихий смех, стоны, жаркий шёпот на незнакомом языке. Она была не маленькая, и знала, что там происходит. Она сама несколько раз оказывалась наедине с мужчинами, хотя ни разу этого не хотела, ей всегда было больно и мерзко, но Эдер, по-видимому, чувствовала себя по-другому. Всё-таки странные эти шегонцы – или дело совсем не в этом?