Возглавляемые Фернандой, они вскарабкались по грубой почве ко входу и ступили на широкое открытое пространство, заросшее пиниями и кипарисами. Они стояли лицом к северной стене скалы, которую по диагонали пересекала длинная лестница, вырубленная в камне.
Когда они приблизились к стене, Фернанда остановилась.
«Посмотри!» — сказала она, указывая рукой. В скале был вырезан барельеф корабля. Маркос давно говорил ей про него.
«Такой прекрасный корабль! — говорил он. — Вырезанный в скале древними людьми».
Это была трирема, древняя греческая галера с тремя парами уключин и высоко загнутым, как на лодках викингов, носом. Ее очертания были еще видны, несмотря на многовековое выветривание, а на месте корпуса была сделана каменная скамейка. Это зрелище воскресило Доркас.
Ребенком Маркос жил на Линдосе.
«Там лучше, чем где бы то ни было, — рассказывал он ее отцу. — Это трудно передать словами — мы поедем туда, и я сам покажу вам Линдос».
«Нам лучше трогаться, — сказала Фернанда. — Не хотелось бы спускаться здесь в темноте».
Солнце уже клонилось к морю. Джонни просил задержать тут Фернанду по возможности подольше, но время играло против них. Доркас молилась о том, чтобы, раз уж Джино должен прийти, он побыстрее все это закончил и к их приходу уже ушел. По крайней мере, пока они поднимаются, расстояние между Джино и ними увеличивается, и это дает иллюзию безопасности.
Узкая каменная лестница поднималась кверху, а на вершине возвышалась средневековая башня со сводчатым входом — башня, вершина которой была вровень со скалой, и поэтому издалека сливалась с серой скалой. Лестница была без поручней и, пока они медленно поднимались, Доркас взглянула вверх и чуть выше по скале увидела вереницу еще более узких разрушенных ступеней — более древних, чем те, по которым они шли.
Когда-то это была византийская крепость, охранявшая дорогу к храму Афины. Рыцари превратили ее в замок и построили укрепления, до сих пор отчетливо просматривались бойницы со следами геральдических знаков.
Фернанда вслух считала ступеньки, пока ее не отвлекла Бет, и она не сбилась со счета. Она сказала, что насчитала больше шестидесяти. Иногда Доркас брала Бет на руки, а временами они отдыхали.
В конце ступенек они прошли сквозь глубокую арку на яркий солнечный свет. Вокруг были стены, и, чтобы добраться до вершины, пришлось еще раз перелезать через обломки скал. В трудных местах они передавали Бет с рук на руки и, наконец, оказались на самой верхотуре. Доркас стояла, оглядываясь по сторонам, стараясь подавить удивление от всего того, что здесь скрывалось. С земли были видны только укрепления. Верхушка скалы выглядела плоской и пустынной. Реальность была ошеломляющей.
Они стояли на верху потрясающе широкого лестничного пролета. Фернанда опять стала считать и объявила, что там тридцать ступеней. У подножья широким полукругом стояли семь дорических колонн.
Со всех сторон теснились свидетельства истории. Сохранились фрагменты рыцарского замка и византийской церкви. Повсюду были разрушенные стены и вывалившиеся из них камни. Но надо всем этим царила Афина Линдосская. Маленькие полузасыпанные постройки подчеркивали величие ее колоннады. Крылатая Афина принадлежала только небу и морю. В мерцающем золотом прозрачно-голубом воздухе возвышались разрушенные стены и колонны ее храма. Камни Родоса горели золотом на фоне вечно плывущего неба и моря, как будто не имели никакого отношения к лежащей далеко внизу земле. Эти камни создавали здесь иллюзию безопасности. Как будто они достигли места, живущего своей жизнью, не соприкасающегося с тревогой окружающего мира.
За замком низкая стена огораживала скалы, которые обрывались прямо в индиго-черное море. Пока Фернанда, взяв Бет за руку, бродила по храму, Доркас присела на стену. На черной скале, тесно сбившиеся вместе над обрывом, шесть колонн с остатками крыши были так прекрасны на фоне неба и моря, что захватывало дух. Скалистые утесы были доступны только ласточкам, и волны Эгейского моря бились об их подножье. Отсюда не было другого пути, кроме того, по которому они пришли.
Вернулись Фернанда с Бет и встали рядом с Доркас, глядя вниз с головокружительного скалистого обрыва. Ее голос звучал пророчески.
«Я так и вижу, как Грегори Пек карабкается по этим скалам, когда они снимали «Пушки острова Наваррой», — восторженно прошептала она.