Вчера утром, когда Николь вышла из дома проводить мужа до машины, будто бы из ниоткуда на тротуар выскочил серый «Плимут». Не сбавляя скорости, ударил в Александра, и скрылся. Бедный Вэнс. Жаждавший крови металл переломал ему кости, одно ребро вонзилось в легкое. Александр умер до приезда неотложки. На руках у своей жены.
– У вашего мужа были враги? – спросил я, не в силах оторвать взгляд от груди женщины. Мне жутко хотелось освободить эти прекрасные формы от стеснявшей их, пусть и безвкусной, одежды. Хотелось накинуться, подобно хищнику, на Николь, сорвать с нее это чёртово платье и покрывать поцелуями всё её роскошное тело, дюйм за дюймом. И я ничего не мог с этим поделать.
– Нет… – тихо отозвалась Николь. – Он никогда ни с кем не ссорился. И на меня никогда голос не повышал…
– А номер машины вы запомнили? – перебил её Серджио. Толковый малый, ещё год назад он и не додумался бы до такого вопроса. И до того, что клиенток в таком состоянии нельзя опрашивать иначе. Потому что они начнут выливать боль прямо на пол твоего кабинета. Вывернут души наизнанку, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Я понимаю их как человек. Но как детектив не могу это принять.
– Всё произошло так быстро… – прошептала женщина, еле держа себя в руках.
– Может, видели с Александром кого-то постороннего? – был мой черед делать выстрел шлифованной пулей вопроса.
– Он практически ни с кем, кроме родителей, не общался. Александр ведь постоянно работал. Вечно задерживался на работе, брал работу на дом. Я тоже его почти не видела… – ах, крошка, если бы ты была моей, ты бы меня не только видела, ты бы ощущала мой жар каждую минуту. Ты бы таяла в моих руках, как кубик льда в бокале виски. И сходила бы с ума от наслаждения…
– Хорошо, мэм, считайте, что ваш заказ принят, – сказал я Николь, изо всех сил пытаясь побороть возбуждение, выжигающее мне мозг изнутри. Наконец, мне удалось запереть дикого, необузданного зверя в клетке, но долго тонкие прутья самоконтроля не продержатся. – Оставьте аванс в триста кредитов. Остальное – после того, как мы найдем убийцу и расправимся с ним тем способом, который вы предпочтете. Если желаете, можете присутствовать при этом.
– Нет! – Николь побледнела. – Мне достаточно будет просто знать, что мой муж отмщен.
– Как пожелаете, – я встал с кресла и подал женщине руку. Она поднялась, достала из сумочки деньги и протянула мне. Я убрал их в бумажник, помог Николь надеть плащ и проводил до дверей. – Звоните, если что-то вспомните.
– До встречи, – тихо сказала женщина и растворилась в утреннем тумане.
– Ну и что со всем этим делать? – послышалось сзади. Серджио спустился следом за мной, неслышно, точно дикий кот. Меня всегда заставляла вздрагивать эта его способность. – «Не видела», «не знаю», «не запомнила»…
– Поедешь на фабрику, – ответил я, закрыв дверь. – Расспроси коллег Вэнса, может, будет толк.
– А ты? – нахмурился Серджио.
– А я займусь «Плимутом», – я быстро поднялся в кабинет, взял плащ и ключи от офиса, после чего вернулся к Серджио, так и не снявшему с улицы свою черную кожаную куртку. Он часто так делал, чем выводил меня из себя. – Пришло время навестить старого знакомого.
Бледно-желтое такси, кряхтя от старости, неторопливо подъехало к кафе «Дьютимен», что на перекрестке 42-й и Сэйлор-авеню. Я дал водителю помятую двадцатку и вышел из машины. Время было к полудню, небо начали затягивать тучи, обещая вновь омыть своими слезами этот грязный Город. Город, улицы которого ожили муравьиным роем спешащих куда-то людей. Их крики и сигналы автомобилей сливались в жуткую какофонию, от которой разрывалась голова. Я толкнул дверь кафе. Колокольчик, привязанный к ней, нежно зазвенел, и этот звук был подобен распустившемуся на помойке цветку, хрупкому и прекрасному.
В затянутом пеленой табачного дыма заведении народу было немного. У тех, кто работал в этом квартале, в двух высотках – бизнес-центрах и магазинчиках, обеденное время ещё не наступило. Но я знал, что тот, кто мне нужен, уже здесь. И, не говоря ни слова, сел к нему за столик.
– Я ждал тебя, Майк, – невероятно низким голосом произнес сидевший за столиком. Он сидел за этим столиком каждый будний день с девяти тридцати до десяти часов, после утреннего разбора полетов. Почти шесть футов в плечах, толстая шея, глаза слегка навыкате. Тронутые сединой темные волосы. Серый пиджак поверх клетчатой рубашки. И полицейский значок. Фрэнки. Фрэнк Кастелло. Старой закалки капитан городской полиции. Мой хороший знакомый. Когда я выпустил свою первую обойму в уличную мразь, меня арестовали. Но благодаря Фрэнки и его связям дело спустили на тормозах. Он считал, что я прав. Потому что у него тоже была жена, и с ней могло случиться то же, что и с моей. В тот вечер она не смогла поймать такси. Пыталась дозвониться до меня, но я не слышал телефон. Её жизнь оценили в тридцать шесть кредитов. Столько было в её сумочке. Я узнал о том, что случилось с Кларой, только под утро, когда на нее наткнулся случайный прохожий. Полиция практически сразу нашла того, кто это сделал. Кусок дерьма по имени Винсент. Ему не хватало на дозу. В камере эта падаль просидела недолго. Кто-то, толкавший трясущимися руками Винсента дурь, внес за него залог. И тогда я понял, что не могу всё так оставить. Я разыскал эту мразь. В магазине «Беретты» двадцать патронов. И я расстрелял их все. Сначала раздробил пулями кости подонка. Чтобы он скулил от боли. А последним выстрелом вышиб его поганые мозги.