Элли пришла в мой дом в поисках убежища. Обычно я не занимался подобными вещами, но ее соблазнительное тело, в тот день едва прикрытое коротеньким пальто, заставило мое животное начало одержать верх над здравым смыслом. Я приютил её, и она сполна отплатила мне за доброту.
Элли была детищем стародавнего социального проекта, названного «Спутницы». Суть его заключалась в создании искусственных женщин, лишённых всего того, чем прекрасный пол отпугивает мужчин. Сквозь призму лихолетья пороки слабого пола, превратившегося к сегодняшнему дню в большинстве своём в клан охотниц за большим куском мяса, стали в десятки раз заметнее. Назревал демографический спад. И вот кучка прыщавых умников, больше остальных обиженная избирательностью длинноногих красоток в выборе своего самца, разработала «спутниц», тех, кто мог сделать бесконечно сладкой жизнь любого парня или мужчины, независимо от размера кошелька или ступни. «Спутницы» не устраивали скандалов, у них не болела голова, они не смеялись над способностями своего мужчины в интимной сфере. И при этом могли иметь детей.
Проект просуществовал недолго. Церковь, оскорблённая столь грубым вмешательством в дела Всевышнего, потребовала законодательно запретить дальнейшую работу над «Спутницами». Если бы на долларе не было фразы «Мы верим в Бога», и эта фальшивая вера не впитывалась каждым гражданином страны с молоком матери, у идеальных женщин был бы шанс. Но им не повезло. Многих «спутниц» ликвидировали, остальные сумели скрыться и начать спокойную жизнь со случайными избранниками. Силовые подразделения, понимая абсурдность ситуации, были не слишком усердны в поисках искусственных женщин, а потом и вовсе махнули на них рукой.
И вот она – Элли, у меня на пороге. Её мужчина в припадке необоснованной ревности бросился на неё с ножом, и всё закончилось бы печально, не случись у ревнивца сердечный приступ. Опасаясь, что в смерти этого психа могут обвинить её, Элли пришла ко мне. Наверное, она посчитала, что моя справедливость честнее и надёжнее того, что может предложить закон отданной на растерзание мразям страны. Не буду лукавить, утверждая, что она ошибалась.
Я давно не жил с женщиной под одной крышей, и забыл, каково это – поступиться многими своими привычками ради того, чтобы просыпаться утром не в пасмурном одиночестве. Первые несколько недель было жутко тяжело прятать в несуществующий чулан ту половину Майка Гомеса, которая любую женщину свела бы в могилу. Ситуацию осложнял тот факт, что характер Элли был далек от заявленного разработчиками. Вместо идеальной женщины я получил безумно сексуальную, безумно истеричную и своенравную натуру, испытывающую одинаковое наслаждение от телесных ласк и от язвительных замечаний на мой счёт. Впрочем, разве не такой должна быть хорошая жена, сдавшая на «отлично» экзамен по очередному руководству к счастливой семейной жизни? Я не могу сказать, что наш с Кларой брак был без шероховатостей, что ясное небо над нашим домом никогда не рассекали молнии ссор и пустяковых обид, но Элли… Она возвела буйство страстей в абсолют, превратив мой дом из норы, куда я мог заползти, чтобы зализать раны, в распаханное артиллерийскими ударами поле боя.
Но я всё прощал ей и её точеным длинным ножкам в те мгновенья, когда эти самые ножки обвивали меня в предвосхищении экстаза. Враждующие стороны выбрасывали белый флаг и наслаждались коротким, но до краев наполненным солнечным светом, прижигающим струпья на сердце, перемирием. Минуты, в которые я готов был признаться Элли в любви, поклясться в верности до гробовой доски. Минуты, после которых побоище у домашнего очага возобновлялось и приобретало характер колониальной войны.
От происшедшего в «Шарме» у меня до сих пор тряслись руки. Я чувствовал себя так, будто из меня вынули душу, окунули ее в помои и вернули на место. И потому мне совсем не хотелось слушать очередную тираду Элли. И я знал, что делать. Сбросив непомерный груз одежды, я прильнул к ней и почувствовал закипающее в ней желание. Она хотела, чтобы я достиг с ней пика блаженства, но не позволила мне быть ведущим. Вместо этого, она связала меня страховочным тросом, что был меж нами в этом восхождении, и буквально потащила вверх. Я жадно ловил ртом воздух, не в силах сопротивляться ее безграничной власти, и спустя несколько минут пал к её ногам, совершенно обессиленный. Элли подняла с пола моё пальто, вытащила оттуда сигареты и с надменным видом закурила.