«Стив, мне нужна твоя помощь. Я запутался окончательно. Встречай меня в аэропорту в семь часов вечера во вторник».
Подпись на записке не оставляла сомнений в том, что эта просьба исходит от Генри.
Сюзан подняла глаза на Стивена. Им обоим было хорошо известно, что Генри умер именно в этот день.
— Не знаю, что и сказать… — едва слышно прошептала она.
— Генри никогда не говорил тебе, что у него есть брат?
— Как выясняется, он много о чем не говорил мне!
Сюзан резко поднялась, отодвинула стул и отошла к мойке. Какое-то время она не решалась повернуться лицом к Стивену, укоряя себя за несдержанность. Нужно лучше контролировать себя. Немного успокоившись, она вернулась к столу.
Торн сидел, водя указательным пальцем по краю кружки, задумчивый и неподвижный. Наконец он перевел глаза на Сюзан.
— Но что-то же ты знала о его семье?
— Он говорил, что рос у приемных родителей. И, насколько мне было известно, у него не было никаких братьев.
— И он никогда не упоминал о своих родителях? — Стивен просто впился в Сюзан взглядом.
— Иногда он небрежно бросал, что, мол, получил от них письмо или телеграмму.
— Может быть, у тебя остались какие-нибудь фотографии? Семейный альбом или что-то вроде этого?
Сюзан перебрала в памяти те несколько случаев, когда они с Генри фотографировались. Снимки хранились в небольшой коробке из-под обуви.
— Боюсь, что нет, — сказала она. — Я выбросила их.
Как жаль, что она не познакомилась с братом мужа несколько месяцев назад. Ему понравились бы эти фотографии. Стивен откинулся на спинку стула. В лице его ничего не переменилось.
— Ты наверняка читала в газетах о расследовании.
Сюзан кивнула. Застрявший в горле ком мешал говорить. Она нервно сжала кружку в руке. Ни одна живая душа не знала о том, что она видела облигации в кейсе у Генри. Дорого бы она дала, чтобы эти окаянные бумаги никогда не попадались ей на глаза.
— У тебя нет никаких предположений, где могут находиться пропавшие бумаги?
— Никаких. Однако правительственные агенты уже несколько раз являлись ко мне с этим вопросом и разговаривали со мной, как с преступницей. — Голос ее сорвался на крик. — Ну откуда мне знать, где они находятся? Я не видела Генри больше года. Вот уже шесть месяцев, как мы официально разведены, но разошлись мы гораздо раньше и с тех пор никогда не встречались.
Стивен задумчиво допил последний глоток и аккуратно поставил кружку на стол.
— Мне нужно спросить у тебя кое-что еще. — Сюзан почувствовала, как он волнуется. Она прекратила нервно ходить по кухне и присела напротив гостя. — Ты была его женой. Должно быть, ты знала Генри лучше, чем кто-либо другой.
— После всей этой истории мне начинает казаться, что я не знала его вообще.
— Как ты думаешь, он действительно мог покончить с собой? — В голосе Торна прозвучала неприкрытая боль.
— Даже в самом кошмарном сне мне не могло бы привидеться, что он способен наложить на себя руки. Он был слишком переполнен сознанием собственной важности.
По лицу Стивена пробежала едва заметная тень, но он тут же овладел собой.
— Послушай. Прошлого не изменить, но, если Генри не виноват, я приложу все усилия, чтобы отмыть его имя. Если же виноват, я постараюсь хотя бы более или менее уравновесить чаши весов и противопоставить что-нибудь всей той грязи, что вылили на него газеты.
Ну как могла Сюзан сказать ему, что его брат на самом деле украл эти облигации на предъявителя, подменив их фальшивками? Генри еще хвастался, до чего, мол, умелая подделка, когда она застала его с кейсом, полным бумаг. Он говорил ей, что любому ловкому брокеру не составит труда подменить их. Когда-нибудь Торну придется столкнуться с фактом, что его брат действительно был вором. Если бы ей было известно, где спрятаны эти бумаги, она смогла бы помочь одновременно и Стивену, и самой себе. Но она обыскала уже все, что можно. Бумаги словно сквозь землю провалились.
— Знаешь, я подумала, — начала она несмело, — а что, если мы объединим усилия, вместе разыщем бумаги и возвратим их от его имени? Это не поможет уравновесить чаши весов?
— Только бы найти облигации! — воскликнул Стивен. Глаза его загорелись. — Надеюсь, это поможет ответить на вопрос, что же все-таки случилось с ним той ночью. Надо полагать, Генри забрал все свои вещи, покидая этот дом?