- Не надо повышать на меня голос, девушка, - сказал он так, будто бы действительно верил в силу своих слов.
Сюзанна встала, наполненная гневом. Её жизнь была жизнью нарушенных обещаний.
- Мне не нужны были деньги. Мне был нужен ты, - каждое слово она сопровождала ударом кулаком по столу. На них все смотрели, но ей было плевать.
- Не всё так просто.
- Всё просто.
- Ты несправедлива. Я...
- Тебя не было. Вот и всё. Я хотела лишь видеть тебя. Погулять в парке, сходить на рыбалку, почитать вместе, чтобы ты выслушал меня. Ты никогда меня не слушал. Но я продолжала тебе верить. Цеплялась за твой образ. Я думала, ты занимаешься чем-то важным и тем самым, оправдывала тебя. Но ты всегда лишь разбивал мне сердце. Господи, о чем я вообще думала?! Это последний раз, папа. Не хочу тебя больше видеть. Никогда.
- Не говори так, Сьюзи-Кью. Ты же не всерьез.
- О, ещё как всерьез! Я представляла тебя в белом мундире, в орденах. Ты был героем для меня. Но ты им никогда не был.
- Ну, ладно...
- Ты и сейчас не слушаешь! Ты во всем меня подводил. Потому что я верила - несмотря на бесконечные командировки, нянечек, заверения, типа, "когда папочка вернется", - что ты делаешь, что-то хорошее. Но ты мне врал!
-Тебя могут убить, если останешься здесь. Положение только ухудшается. Тейлор могут убить. Не позволяй гневу затмить здравый смысл. Вы с матерью...
- Да, пап, давай поговорим о матери. Она была первоклассной матерью. Но я всегда доставляла неудобство, всегда была разочарованием. Недостаточно утонченная, слишком умная, чтобы показывать меня друзьям. Хватит с меня.
- Ну, ты определенно унаследовала её характер.
- Да ну? Знаешь что, иди-ка ты на хуй!
Если Сюзанна и надеялась на какую-то адекватную реакцию, то ошиблась. Отец кивнул и встал, одетый как нелепый турист. Он выглядел подавленным, когда протянул руку.
- Ладно. Ты обижена и зла. Я понимаю.
Сюзанна удивленно смотрела на него.
- Ты хочешь, чтобы я пожала тебе руку? Я говорю, что не хочу тебя больше видеть, твой единственный ребенок, твоя дочь, а ты предлагаешь пожать тебе руку?
- Сейчас ты меня ненавидишь. Полагаю, объятия даже не рассматриваются.
- Не опоздай на самолет. Или на подлодку, на вертолет. Что ты там запланировал.
- Пожалуйста, идем со мной. Да, я дерьмовый отец. Да, я тебя подвел. Тебе и не надо меня любить. Но, пожалуйста, поверь мне в последний раз. Как только вы с Тейлор окажетесь в безопасности, ты меня больше не увидишь.
- Нет. Хватит. Когда была возможность сделать всё правильно, ты ей не воспользовался. Боже, как я раньше этого не заметила. Ты жалкая злобная мразь.
- Согласен. И мне жаль. Но, веришь ты или нет, но я люблю тебя. И Тейлор. Генри был хорошим человеком.
Он повернулся на каблуках и направился к выходу. Сюзанна смотрела ему в след, пока он не скрылся во тьме, где и пребывал всё это время.
"Прощай" - трудное слово. Даже если его сказать, ничего не заканчивается. Некоторые "прощай" длятся всю жизнь. Сюзанна прощалась с отцом с тех самых пор, как начала ходить. Первым таким воспоминанием было, когда она умоляла его не уходить, а он стоял, такой высокий в белом мундире. Он отодвинул её от себя и просто ушел, как ей тогда казалось, навсегда. Сейчас он действительно уходил навсегда.
Она говорила "прощай" и Генри. Много лет. Поначалу, прощание было горько-сладким, их обоих охватывало мучение ожидания, каждый раз они прощались, зная, что впереди их ждет счастливое воссоединение.
Но последние пару лет их, словно, окутала тьма. Сюзанна начала думать о жизни без Генри даже тогда, когда он был дома. Сначала это были невинные мимолетные мысли, но, со временем, эти рассуждения становились более холодными и расчетливыми. Она размышляла о том, как расстается с ним, подает на развод, но, тем не менее, никогда не набиралась духу сказать ему всё в лицо. Она начала процесс прощания в суде, думала о том, чего не хотела, а теперь стало слишком поздно. Генри погиб, а она попрощалась с ним на бумажке, через адвоката, а этого она совершенно точно не хотела. Она хотела увидеться, чтобы он её выслушал, понял. Она хотела быть желанной и представляла их будущее не таким - в постоянной борьбе. Иногда ей казалось, она не так уж и стремилась завоевать его внимание.
Сюзанна испытывала к себе нечто вроде ненависти. Это чувство овладело ею впервые. Она ощутила боль от разбитых надежд и смахнула слезу.
- Прощай, - сказала она сквозь слезы.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Герои
Колорадо
Генри перестал трястись. В голове одновременно вспыхнули две мысли. Он стянул с себя кислородную маску.
- Сержант, - позвал он.
Мартинез открыл глаза, маска с внутренней стороны покрылась каплями конденсата.
- Чего?
- Репортерша, - говорить было тяжело. - Спутник.
- Экх... - прорычал Мартинез.
- Если...
- Блин.
Генри и Мартинез одновременно поднялись на ноги. Карлос по-прежнему оставался сидеть, опершись спиной о колесо пожарной машины.
- Что опять? - спросил он.
- Данные можно загрузить через спутник, - сказал Мартинез. - Наверное. Если найдем грузовик с антенной. Надо было сразу об этом подумать. Сиди, отдыхай. Мы с Генри её найдем.
Они пробирались сквозь толпу жителей, собравшихся посмотреть на пожар. Кто-то просто сидел и смотрел в пустоту, кто-то, собравшись в небольшие группки, переговаривался. Со стороны палаток слышались плачи и крики. Такое впечатление, что возле школы, не сговариваясь, собрался весь город.
На глаза Генри навернулись слезы. Не из-за дыма, а из-за того, что представало перед ним, от развернувшейся трагедии.
Молодая пара сидела на холодной земле, прижавшись друг к другу, на руках у них был сверток. Они качались взад-вперед, напевая какую-то полную боли и утраты мелодию.
Ссутулившийся под тяжестью лет старик гладил худыми ладонями по лицу седовласую женщину.
Мальчик лет десяти, всё ходил кругами, засунув руки в карманы пальто и повторял нечто похожее на "мммм....ммммамммма..."
Генри хотелось упасть на колени и завыть.
- Вон она, - Мартинез указывал куда-то в сторону. Белый фургон с надписью "Срочные новости 4" был припаркован в отдалении от собравшейся толпы. Мартинез открыл дверь. Тут же появился какой-то парень в очках.
- Проваливайте, - сказал он. Складывалось впечатление, что он ещё не имел права водить машину. Может, абитуриент колледжа.
- У вас есть связь со спутником?
- Вы кто...
- Погоди, - раздался позади парня женский голос. - Тревис, хватай камеру. Вот наши герои.
Салон фургона был напичкан электроникой. На экранах сменяли друг друга сцены насилия и разрушений.
- Вы знаменитости! - радостно сказала женщина. - 4 миллиона просмотров за полчаса.
- Значит, спутник у вас есть, - утвердительно сказал Мартинез.
- Само собой.
Тревис достал портативную камеру. Генри забрал её у него.
Мартинез достал из кармана небольшую черную "флэш"-карту.
- Нужно, чтобы это выложили в сеть. Немедленно.
- Отдайте камеру Трэвису, и мы поговорим.
На одном из экранов Генри передавал ребенка пожарному. Камера крупным планом выхватила его измазанное сажей лицо. Внизу экрана красными буквами горела надпись: "Неизвестные герои спасают детей в охваченном войной Колорадо".
- У меня нет времени на нежности, - прорычал Мартинез. Он держал "флэшку" в руке: - Загружайте.
- В обмен на эксклюзивное интервью?
- Конечно.
Не поворачиваясь, она бросила через плечо:
- Тревис, давай.
Тревис взял "флэшку" и вставил её в разъем.
- Тут всё зашифровано.
- Давай быстрее, - торопил его Мартинез.
- Но тут сплошная тарабарщина. Смысла выкладывать нет. Код совсем нечитаемый. Мне придется...
- Нет времени. Выкладывай, как есть.