Внизу на улице одна за другой заглохли полицейские сирены. Целых шесть штук.
Продвинувшись еще немного вперед, Гарри в одной из темных ниш у карниза, в промежутке между двумя балками, увидел груду отделенных от тела конечностей освещенную каким-то неземным, призрачным сиянием. И, вздрогнув, едва не вскрикнул от ужаса. Руки, отрезанные по локоть. Отделенные от рук ладони. Растопыренные, словно просящие, призывающие, молящие о помощи, пальцы. Задыхаясь от омерзения, он вдруг сообразил, что смотрит на груду, запасных частей для манекенов.
Медленно пошел дальше, переваливаясь как утка с oдной ступни на другую, стараясь производить как можно меньше шума, каждой клеточкой телаощущая под ботинками предательский скрип покрытых пылью половиц. Как и полицейские сирены внизу, здесь, на чердаке, потревоженные летучие мыши тоже наконец затихли. С улицы доносились отдельные выкрики и потрескивание коротковолновых полицейских раций, но звуки эти казались далекими и нереальными, словно голоса из кошмарного наваждения, которое он только что стряхнул с себя или в которое, засыпая, только начал впадать.
Сделав шаг вперед, он остановился и внимательно прислушался, не раздастся ли хоть какой-нибудь шорох со стороны преступника, который выдал бы место, где тот укрывается, но маньяк словно в воду канул.
Дойдя до конца прохода, когда до торцовой стены оставалось не больше пяти футов, Гарри снова остановился.
Воздуховод, над которым трудился преступник, должен был находиться где-то сразу же за последней грудой ящиков.
3атаившись, он напряг слух, надеясь услышать дыхание маньяка. Но вокруг стояла тишина. Осторожно двинулся вперед, заглянул за груду ящиков в открывшемся пространстве перед торцовой стеной. Преступника там не было.
Не мог же тот выскользнуть в маленькое квадратное вентиляционное отверстие. На воздуховоде отчетливо вид-нелись следы от ударов и проделанные в нем дырки, через которые на чердак проникали ветер и свет, испещривший рябью теней оставленные преступником следы ботинок в пыли, толстым слоем лежавшей на полу.
Неожиданно внимание Гарри при влекло движение с противоположной стороны чердака, и палец его мгновенно напрягся на спусковом крючке. Из-за груды ящиков выглянуло лицо Конни.
С разных сторон чердака они недоуменно глядели друг на друга. Маньяку удалось каким-то образом зайти им в тыл. И, хотя лицо Конни было скрыто в тени и Гарри не мог его отчетливо видеть, он наверняка знал, что губы ее шевелились, цедя:
- Сука, сука, сука.
Медленно, внимательно оглядывая проходы между ящиками, которые попадались на ее пути и в которых плотно стояли манекены, Конни двинулась в сторону Гарри.
Гарри тоже пошел ей навстречу, также внимательно всматриваясь в мрачные проходы. Чердак был таким широким, а ящиков и коробок, до отказа забивших его, было так много, что все это больше походило на лабиринт. И в лабиринте этом обреталось чудище, которое по свирепости и наглости могло бы соперничать с мифологическим минотавром, человекобыком, пожиравшим людей.
Откуда- то из глубин лабиринта донесся уже знакомый голос:
- "Я потрясен", "Мне так тяжко", "Мелодия парового катка".
Гарри закрыл глаза. Ах, как хотелось ему улететь отсюда далеко-далеко. Может быть, в царство "Двенадцати Танцовщиц" с его двенадцатью великолепными наследниками престола, подземными замками света, в садах которых произрастают деревья с золотыми и алмазными листьями, с его заколдованными бальными залами, наполненными прелестной музыкой… Да, неплохо было бы там сейчас оказаться. В этой самой доброй из написанных братьями Гримм сказке. В ней никто никого не поедает, не мучает и не убивает.
- Сдавайся!
Это был голос Конни.
Гарри открыл глаза и нахмурился. Он боялся, что она выдаст их местонахождение. С другой стороны, как он ни старался, как ни прислушивался, так и не смог разобрать, где же находится маньяк: на этом чердаке звуки странным образом распылялись вокруг, и это служило отличной защитой как им, так и, естественно, преступнику. И все же молчание, как известно, золото.
Преступник снова прокричал:
- "Кутерьма голубых цветов", "Гостиница, где разбиваются сердца!"
- Сдавайся! - повторила Конни.
- "Уходи, крошка!"
Конни состроила гримасу.
- Это не Элвис, дубина! Это Стив Лоуренс. Сдавайся!
- "Не подходи"
- Сдавайся.
Поморгав глазами, чтобы смахнуть заливавший их пот, Гарри с недоумением уставился на Конни. Никогда раньше не чувствовал он себя более полным идиотом. Между Конни и маньяком что-то происходило, установилась какая-то необъяснимая связь, но что именно и что за связь, Гарри никак не мог взять в толк.