– Не беспокойтесь, – заверил участковый, – армейской пряжкой.
Выехав из села, обе машины вернулись в город и отправились каждая в свою организацию, однако уже через несколько часов оперативники вновь сидели за одним столом.
Экспертиза дала результаты. Следы на бутылке оставил бывший уголовник по кличке Нож. Свое прозвище в определенных кругах Нож получил за пристрастие к холодному оружию, большую коллекцию которого он собрал у себя дома. Однако помимо мирного хобби, этот уголовный элемент мастерски владел приемами рукопашного боя с ножами, отлично бросал их и нередко использовал на практике. Правда, не гнушался он и огнестрельным оружием.
Согласно сведениям, предоставленным из милиции, Нож «завязал» сразу после второй отсидки и в настоящее время работал автослесарем в одной из городских мастерских. Однако, по мнению оперативников, ничто не могло помешать ему вновь взяться за оружие.
– Ну что, господа чекисты и менты, – закрывая дверь кабинета, начал Соловьев, – предлагаю до конца рабочего дня совершить подвиг. Ножа надо брать.
– Будем подключать ОМОН? – поинтересовался Степанов.
– А почему не «Альфу»? – съехидничал Соловьев. – Я думаю, справимся своими силами. Если Нож вообще еще в городе.
– Ну это легко проверить, – заметил Степанов. – У меня записан рабочий телефон его начальника. Можно позвонить.
С этими словами он достал записную книжку и, сняв трубку городского телефона, набрал номер.
– Алло, Марат Нурабович? – спросил майор.
– Да, – ответили в трубке.
– Очень приятно. Я недавно договаривался с Витей Кучко на капремонт «Ауди». Как бы мне его услышать?
– Что значит договаривались? – возмутился хозяин автосервиса. – Безобразие, совсем мастера оборзели. Еще и телефон мой дают. Запомните, уважаемый, все заказы делаются через меня.
– Но я уже заплатил Кучко деньги, – наигранно расстроился Степанов.
– Вот и ищите его теперь. Сегодня утром он получил расчет в кассе и уволился. Боюсь, плакали ваши деньги. В следующий раз обращайтесь только ко мне, – с этими словами Марат Нурабович бросил трубку.
– Еще утром он был в городе, – сообщил опер.
– По коням, мужики, – приказал Соловьев, надевая на плечи кобуру.
Через пять минут ведомственная «Волга» выехала из управления и на большой скорости доставила оперативников по адресу, остановившись возле подъезда дома.
– Значит так, – обратился к коллегам Соловьев, – сначала о стратегии. То, что он еще здесь – к гадалке не ходи. Раз он не свалил поспешно в первый день, значит, уверен, что мы на него не вышли и спокойно собирает вещи. Слава, тебе важно было поймать убийцу. Ты его поймал. Поэтому сначала с ним говорим мы, и он выводит нас на заказчиков, а потом отдаем его тебе. Мы ловим государственных преступников и предотвращаем очередное преступление против Родины, ты сажаешь в тюрьму убийцу Кости Минина, все получают премию и обмывают ее в лучшем ресторане города.
– Я согласен, – улыбнулся радужной перспективе Степанов.
– Возражений нет, – подтвердил Зеленцов.
– Теперь о тактике. Я иду в дверь, один вверху, один – внизу. Надеюсь, все помнят его «боевые заслуги».
– Учи ученого, – вставил Степанов.
– Тогда вперед, гладиаторы!
Быстрым шагом трое оперативников вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Зеленцов заблаговременно поднялся на пролет между четвертым и пятым, а Степанов остался между четвертым и третьим этажами. Соловьев подошел к двери и нажал на звонок. Через несколько секунд за дверью послышались шаги.
– Кто там? – раздался мужской голос.
– Слышь, Витя, мы так не договаривались, ё-моё! – крикнул Соловьев. – Если уж взялся делать машину, то делай ее!
– Ты о чем, приятель? – спросил голос.
– Шо значит о чем? Ты шо, забыл «Ауди»? Мне твой Нурабович адрес дал, сказал разобраться. Не умеешь делать, гони назад тридцать баксов.
– Какие, блин, баксы! – раздраженно произнес человек за дверью и открыл ее.
Перед Соловьевым стоял тощий небритый мужчина лет сорока в летней футболке, спортивных трико и кроссовках.
– Какие баксы?.. – спросил он оперативника и тут же осекся. Опытный глаз рецидивиста вмиг узрел ситуацию.
Мгновенно сориентировавшись, Нож ударил Соловьева коленом в пах, оттолкнул его и бросился на лестничную клетку, но, не успев ступить трех шагов, наткнулся на Степанова, наводящего на него пистолет обеими руками. В ту же секунду на него набросился Зеленцов и завершающим аккордом Николай застегнул на Ноже наручники. Через полчаса они уже были в управлении ФСБ.
– Ну что, Нож, – начал допрос Соловьев, – времени у меня немного. Ты парень грамотный, факты налицо. То, как ты грохнул Минина, отвлек Филатова, ударил его по голове и потом соорудил инсценировку разборки, мы знаем. Мы даже знаем, где, когда и у кого ты достал мотоцикл. Что ж ты, братец, такой жадный? Лень было новый купить? Подростков совращаешь?
– А ты докажи, опер, – огрызнулся Нож.
– А я доказывать ничего не буду, – спокойно отвечал Соловьев и, глядя в глаза преступнику, продолжил: – Сегодня утром мы взяли Филатова. Он, видишь ли, убежал с места происшествия. Так что картина, рассказанная липовым свидетелем по телефону, несколько смазалась. Это дало нам повод начать розыски. Как видишь, взяли мы не только Филатова. Так что он тебя непременно опознает...
– Слушай, начальник, – перебил Соловьева Нож, – чего ты хочешь? Я не думаю, что ФСБ стало заниматься рядовой мокрухой.
– Правильно думаешь, – согласился Соловьев, – пять баллов. Мне интересен тот, кто звонил в милицию сразу же после убийства. Кому ты, дорогой Нож, докладывал о проделанной работе.
– Да ты что, начальник, – поперхнулся Нож, – думаешь, что я заказчика сдам?
– Думаю, да. Я уверен, что тот, кому ты звонил, и тот, кому ты потом отдал дипломат Минина, – один и тот же человек. А в дипломат ты смотрел, уважаемый?
– Не роюсь в чужих вещах, – буркнул Нож.
– Напрасно. Иногда это просветляет ум. Так вот, в дипломате были кое-какие материалы, интересующие нашу организацию, причем не только это управление. Нити оттуда тянутся далеко на Кавказ, в лагеря боевиков... – Соловьев сделал многозначительною паузу. – Тебе, как соучастнику, будет уже другая статья... За терроризм сегодня много дают... Ну а то, что заказчика твоего я рано или поздно возьму – можешь не сомневаться.
На полминуты Нож задумался, затем поднял голову и, посмотрев в глаза Соловьеву, спросил:
– Есть конкретное предложение?
– Конечно. Ты мне сдаешь заказчика, и я отправляю тебя в ментуру. Получаешь ты свои положенные за «убийство на личной почве», придумываешь в чистосердечном признании, чем тебе не угодил Константин Минин, и забываешь раз и навсегда о сотрудничестве с плохими дядями.
– Я отдал дипломат Тугусу Тагиеву. Это зам директора компании «Южный свет» по финансам. Зачем он ему – не знаю! В чужие дела не люблю соваться.
– Что не любишь, молодец, – похвалил его Соловьев, – хотя в этот раз мог бы и сунуться.
– Куда меня дальше? – равнодушно спросил Нож.
– На курорт. В Болгарию, – сострил майор, набрав три цифры по внутреннему телефону. – Слава, забирай клиента, – и, повесив трубку, обратился к Ножу: – Одного я не пойму, на кой черт понадобился весь этот цирк с мотоциклом? Откуда ты знал, что Минин поедет по этой дороге?
– Как только Минин вернулся из Москвы, Тагиев поручил мне следить за ним. Помогали мне в этом два кореша. Скажу сразу: не дави, начальник, не сдам их. Потом мы «жучка» поставили в его тачку. Как раз из нее он и звонил кому-то, забивал стрелку за городом. Мы прикинули – едет с новой «шестеркой» из Москвы. Подстава классическая. Кореша на скорости загнали его тачку на глухую трассу, где заранее стоял я. Дальше ты знаешь. Конечно, вы бы все равно поняли, что это спектакль, но я рассчитывал минимум на неделю. А через неделю тут и духу моего бы не было.
– Твоего духу и так через неделю тут не будет, – прокомментировал опер как раз в ту минуту, когда в кабинет вошел Степанов.