– Настоящее мясо? Не из микроволновки? С соусом и жареной картошкой? – улыбаясь, спрашивал Юрий в ответ на приглашение.
– И даже с салатом, – в ответ рассмеялась Елена.
Вечером Филатов отправился по знакомому адресу. Доехав на маршрутном такси до окраины города, он подошел к старухе-цветочнице, расположившейся рядом с остановкой, и, вдыхая аромат свежих роз и чистого воздуха, отправился к Елене. Его мысли были свободны. Юрий не привык совмещать работу и отдых, поэтому терпеть не мог поговорку о сочетании «приятного с полезным», считая эти понятия абсолютно противоположными.
Легким шагом Филатов подошел к дому и остановился. Что-то волновало его, однако это беспокойство он списывал на первое серьезное свидание. Однако, случайно повернув голову вправо, он заметил человека, идущего мимо дома Елены. Его лицо показалось Филатову знакомым, но где он мог видеть этого кавказца, Юрий не мог вспомнить. Проводив незнакомца взглядом, Филатов выдохнул воздух из груди и направился к входу.
– Сегодня ты выглядишь просто... – Юрий, давно перешедший с Леной на «ты», подыскивал изящный комплимент открывшей дверь девушке, но в голову как назло ничего «сверхъестественного» не приходило. – Ты прекрасно выглядишь, – наконец выпалил Филатов.
– Спасибо, – кивнула с улыбкой Лена и, машинально поправив шикарную блузку, пригласила гостя в дом.
Вечерний стол был накрыт в гостиной со вкусом. Несмотря на то что блюд было не так уж много, Елена приготовила их по местным национальным рецептам, и выглядели они довольно аппетитно. Окна были зашторены, в комнате тускло горел свет. Гостиная Лены, да и другие комнаты напоминали скорее обыкновенную квартиру с обоями на стенах, среднестатистическими картинками, часами и книжными полками.
– Интересно, – полюбопытствовал Филатов, оглядываясь по сторонам, – а где картинные галереи, манекены рыцарей в доспехах и иная дороговизна, присущая людям твоего уровня?
– Моего уровня? – удивилась Лена.
– Ну да. Деловые нынче очень это любят. Иногда я забирал клиентов из их «усадеб», и некоторые приглашали меня внутрь, особенно если были сильно выпившие. К ним входишь, как в Третьяковку или в Эрмитаж. Такое ощущение, что еще неизвестно, где ценностей больше.
– Ну мы же не в Москве! – рассмеялась Лена, ставя на стол вино. – А ты был в Эрмитаже? – удивилась она.
– А что, по-твоему, десантники только по горам шастают и за забор воинской части не выходят? – обиделся Филатов. – Конечно. В Эрмитаже я побывал еще в советские времена, а в Третьяковской галерее, уже живя в Москве, как только туда приехал после службы. И не только там, но и в Большом театре был.
– Нет-нет, Юра, – поспешила исправиться Лена, – я не хотела тебя задеть. Просто, побывать там – моя мечта.
– Воплотим в реальность, – сказал Филатов, присаживаясь за стол.
– М-да, – потянула Лена, – только сейчас там все не так...
– В каком смысле?
– Костя недавно был в Питере. Рассказывал, что от града Петра ничего не осталось. Все превратилось в Лас-Вегас. Сплошные казино, рестораны, неон, и жизнь для богатеньких «Буратино». Раньше в Эрмитаж смог пойти любой человек, хоть десантник, хоть шахтер... Сейчас предпочтение отдается иностранцам и стопкам баксов.
– Ну, что ж тут удивительного, – пожал плечами Юрий, – капитализм.
– Это не капитализм, а вандализм. Искусство принадлежит народу, это же наше достояние, а не немецкое, французское и тем более американское.
– Ты прямо по-ленински рассуждаешь, – улыбнулся Филатов.
– А хотя бы и так. А ты что, считаешь нормальным, когда картины вместо того, чтобы находиться в Третьяковке, висят дома у бизнесменов? Потому и у меня самая обыкновенная обстановка. Я воспитана по-другому и никогда не поставлю на полку яйцо Фаберже только потому, что это подчеркивает мой престиж, или есть у моей подруги.
– Ну, в конце концов, они покупают эти ценности на свои деньги...
– Украденные у тех, кто должен смотреть на эти шедевры в картинной галерее. Извини Юрий, – Елена завелась серьезно, – вы там, в Москве, зажрались и от своей сытости окончательно отупели. Впрочем, насколько я знаю, и в столице есть контрасты. Просто ты сам работал в элитной фирме и развозил элитных гостей, а пешком-то по московским подворотням, поди, не особо ходил?
– Почему? – возразил Филатов. – Жил я в обыкновенной квартире без «наворотов» и общался с обыкновенными соседями...
– Общался, – перебила его Лена, – а какая зарплата у учителя или врача? Могут они отдать ее половину, чтобы один раз сходить в Третьяковку? А ведь они коренные жители Москвы, и на благо родины, возможно, делают больше, нежели «Такси-Элита», ты уж прости за сравнение.
– Все это так, – вздохнул Юрий, – только на родину после Чечни у меня собственный взгляд... Ты тут разоряешься: учителя, врачи, нищета, Питер для богатых... А кто это допустил? Между прочим, армия никогда не поддерживала демократов.
– А раз не поддерживала, почему не взяли автоматы и не пошли на Кремль в свое время? Вы могли сохранить державу, осколки которой сегодня до сих пор режут друг друга.
– Почему? – Филатов начал нервно барабанить пальцами по столу. Он никак не ожидал, что первое свидание обернется для него политическими дебатами. – А кто стоял у военного руководства? «Паша-Мерседес»? Между прочим, тоже десантник. Генералы – это уже не военнослужащие, а политики. А политики, как известно, сволочи. А солдат без приказа начальника не пойдет в атаку, иначе его расстреляют или посадят. У меня в самом начале службы, в Литве, когда я еще сержантом в десантной учебке служил, была такая история. Во время путча в 91-м году «лабузы» уже не входили в состав СССР. У них была своя полиция, свои порядки, но мы там еще стояли. И вот, когда объявили о перевороте, часть, разумеется, перевели на особое положение. Вдоль забора пустили патрулей с автоматами, правда, без патронов. В один такой наряд поставили старшего лейтенанта Добышева. Мужик был здоровый, добродушный, сам из-под Архангельска, но слегка заторможенный. И вот идет он с двумя солдатами, видит полицейскую машину. Вскидывает автомат, подходит к полицейским и спрашивает: «Русский язык помните?» Те испуганно отвечают: «Да». Тот продолжает: «Дома милицейская форма есть?» Те опять: «Да», – еще больше испугавшись. «Переоденьтесь», – ненавязчиво советует он. Как потом показало следствие, оба полицейских вернулись домой, переоделись в советскую ментовскую форму и пришли в отделение. Самое смешное, что после обеда все это отделение пришло в милицейской форме на службу. Так вот, я думаю, найдись такой Добышев среди хотя бы одного генерала, может быть, все сейчас было бы по-другому. Был бы у нас старый добрый Ленинград с Эрмитажем для народа, а там, где страдает два народа, где пролито безмерное количество крови, работали бы знаменитые на весь мир курорты Кавказа... Только среди купленных генералов честных, похоже, не осталось. Вот почему я ушел из армии и считаю, что главный наш враг – это не чеченцы или американцы, а бесконечная алчность, ради которой предаются самые святые идеи...
Филатов вел откровенный разговор с Еленой, даже не подозревая, что их диалог внимательно слушает еще один человек. Он, вместе с тремя помощниками, прибыл в Нальчик еще утром. В этом городе никто не знал полевого командира, или, как проще выразились бы оперативники, главаря банды Аслана Мирабова, посланного в столицу Кабардино-Балкарии для сбора последней информации о местности. Кроме того, Мирабов выполнял еще одну миссию, возложенную на него руководителем компании «Black Gold» Виктором Шевцовым. И то, и другое задание со свойственным Мирабову упорством он намерен был выполнить.
Если с первым справиться было несложно, то с похищением Елены Мининой оказалось, как он и предполагал, хлопотнее. С самого начала он понимал, что она находится под охраной, и возлагал большие надежды на похищение ее из дому. Однако появившийся Филатов расстроил его планы. Прежде чем совершить нападение, Аслан решил подробнее разузнать о госте из первых уст и, подслушав разговор Филатова, узнал в нем того самого лейтенанта, с которым встречался десять лет назад под селом Карачхой на переговорах с командиром разведывательного подразделения русских. У Мирабова была прекрасная память на лица, поэтому ошибиться он не мог. Дальше планы на сегодняшний вечер можно не строить. То, что русский без боя не сдастся, а оружие у него наверняка имеется – очевидно. Рисковать Мирабов не мог, ибо попытка была только одна. Значит, нужно выбирать другой момент, о котором, возможно, можно будет узнать из дальнейшего разговора. И Аслан продолжал слушать.