– Найдешь их. У них в кармане паспорт, а на лице признаков бандитизма нет. И потом к тем, кто добровольно складывает оружие, у нас особый подход. Это уже не наша головная боль. Пусть менты поработают.
Присев на поляне, спецназовцы стали ждать вертолета.
Глава 12
Оказавшись вновь в батальонном полевом лагере, Синьков первым делом решил направить еще одну группу к базе в глубине ущелья, однако командование вызвало его на доклад в штаб федеральной группы. Почему сейчас, когда операция еще не закончена, он должен отчитываться, Синьков не понимал, отнеся это к очередному «гениальному» замыслу руководства.
Переодевшись в чистый камуфляж, он прыгнул в УАЗ, который доставил его к вертолету, и через полчаса подполковник Синьков уже находился в палатке командования.
– Что за спешка? – спросил он полковника Липатникова, встретившего его молчаливым рукопожатием.
– С тобой хочет поговорить руководитель операции.
– Кто же? – удивленно спросил тот.
– Полковник МВД Талипов Алу Зелимханович.
– Даже та-ак? – потянул Синьков. – Поговорить или допросить?
В этот момент брезентовые двери палатки распахнулись, и на ее деревянный пол вступил Талипов.
– Вот и он, – шепнул Липатников, – честно говоря, отъявленная сволочь.
– Это из-за его плана положили батальон десантников?
– Он пустил вас без разведки. У духов на базе оказалось мощное ПВО. Сам понимаешь, вертушки перещелкали, как семечки.
– Это вы командир батальона? – сухо спросил Талипов, подходя к комбату.
– Ну я, – бросил презрительный взгляд Синьков.
– Не нукайте здесь и встаньте, как положено! – рявкнул Талипов, глядя на прислонившегося к деревянной подпорке Синькова. – Здесь тебе не передовая. Или ты думаешь, я с тобой ласково говорить буду, учитывая твои боевые заслуги?
– Ничего я не думаю, – Синьков нехотя выпрямился, – я думаю, что в районе базы мои бойцы ведут разведку, а я нахожусь тут.
– От твоих бойцов нет никаких данных.
– И что вы хотите, чтобы я, сидя тут, дал разъяснения? – сдержанно ответил Синьков, хотя известие о том, что Филатов и майор Сухарев до сих пор не вышли в эфир, сильно насторожило его.
– Нет, – мрачно ответил Талипов. – Я хочу, чтобы вы рассказали, каким образом дали боевикам уйти.
– Не понял? – удивился Синьков. – Это обвинение?
– Если бы я тебя обвинял, ты бы уже в камере парился, – заметил полковник. – Я тебя просто спрашиваю, при каких обстоятельствах чеченцам удалось разбежаться?
– При таких, – начал раздражаться Синьков, – что по вашей вине в мясорубку попал батальон десантников, и нам пришлось спасать ребят. В это время духи ушли вперед.
– Горазды вы ярлыки вешать, – покачал головой Талипов. – Опыт моей работы подсказывает, что виноватых ищет виновный...
– Что?! – не выдержал Синьков. – Да ты, скотина, своей тупой башкой понимаешь, что подставил под удар триста ребят? Понимаешь, что провалил простейшую операцию, по причине отсутствия мозгов?.. – перемешивая гневные реплики с восьмиэтажным армейским матом, Синьков впервые за всю жизнь высказывал все, что думает. – Ты же убийца, такие, как ты, не должны близко подходить к военным картам! А теперь виноватых ищешь? Да ты же, гнида, сам и проморгал духов! – с этими словами, сорвавшись, он с силой ударил Талипова в челюсть.
От удара тот отлетел на метр и, падая, ударился головой о деревянный стол.
– Виталя, Виталя! – вскричал Липатников, хватая озверевшего Синькова за локти.
– Пусти, полковник, пусти, я ему все выскажу! – кричал Синьков, оттаскиваемый командиром. – Это такие, как он, нас продают! Это же он Юрку Филатова духам сдал! Я не стану молчать!..
Неразборчивые крики озверевшего комбата еще долго слышались с улицы. Талипов встал с пола, потирая разбитую губу, сплюнул кровь, вместе с выбитым зубом, и присел за стол. Офицеры тактично вышли из палатки, оставив его одного.
Синьков сказал ему абсолютную правду. Авторитет Талипова в связи с последними событиями сильно упал, недаром он негласно передал дальнейшую разработку и контроль над проведением операции офицерам из штаба. Не исключал он и то, что в ближайшее время начнется расследование обстоятельств гибели батальона и разведчики вместе с военными дадут показания, сделав его ответственным за провал операции.
На этом фоне Синькова никак нельзя было наказывать за происшедшее. Это вызвало бы еще большее раздражение в штабе федеральных войск. Однако последней фразой, брошенной в запале, комбат расписался в том, что знает о каждом шаге Талипова. Следовательно, он становится таким же опасным свидетелем, которого нужно нейтрализовать любой ценой. Осталось найти нужный повод, разумеется, не оскорбление и не убийство. Арест Синькова должен был выглядеть, как мера, предпринятая следственными органами, а не личная месть.
Полковник вышел из палатки и, сев в служебную машину, выехал в Грозненское управление. По пути он проворачивал различные комбинации. За короткое время нужно было сфабриковать дело и предъявить серьезные обвинения Синькову, чтобы его передали в МВД. Главное, посадить майора в собственный следственный изолятор.
Вернувшись в управление, он поднялся в кабинет и вызвал капитана Одинцова. Тот немедленно явился к начальнику и, присев напротив него, стал ждать распоряжений.
– Ну как тут без меня, – спросил Талипов, – работа движется?
– Работаем, – кивнул головой Одинцов, не любивший разговаривать с начальством, предпочитая по большей части его выслушивать.
– Шевцова взяли? Я, кажется, распорядился.
– Как и следовало ожидать, он пустился в бега, – ответил капитан.
– Тут он, тут. Я уверен, что тут, – сообщил Талипов. – Он уже знает, кто его сдал. А такие без возмездия не исчезают.
– Значит, подождем возмездия, а потом сцапаем его, – предложил капитан.
– Верно мыслишь, – согласился Талипов. – А чего не спрашиваешь, как прошла операция по ликвидации боевиков? По Мирабову ведь и ты работал.
– Меньше знаешь – крепче спишь, – ответил капитан. – Если понадобится, вы меня поставите в известность.
– Ну вот, ставлю, – с раздражением произнес Талипов, – хреново она прошла. Ребят много погибло, хотя главная цель выполнена: трубопровод цел, коммуникации тоже... Вот скажи мне, Одинцов, если бы у тебя был выбор: спасти национальные интересы государства или жизни трехсот солдат, ты бы что выбрал?
– Моя работа защищать государственную безопасность. Так что первое.
– Во-от, – протянул Талипов, – значит цель что? Оправдывает средства. Цель достигнута, любыми средствами.
– Вы это к чему? – удивился Одинцов.
– Да, так, неважно, – махнул рукой Талипов, глядя в окно. – Вот что, капитан. Люди Мирабова еще есть в городе?
– После разгрома лагеря мы взяли троих его пособников, – ответил Одинцов.
– О-о, оперативно, – похвалил капитана Талипов. – Мне нужно, чтобы один из них признался в связи с командиром батальона спецназа ГРУ майором Синьковым. Только, чтобы все было официально. На бумаге, чистосердечно. Обещай ему, что хочешь, но Синьков должен попасть к нам. Ясно?
– Ясно, – хладнокровно ответил капитан.
– Тогда выполняй, – приказал Талипов.
На город опустился вечер. Улицы Грозного покрылись мраком, и люди, все еще не привыкшие к спокойным вечерам, с опаской расходились по домам.
А в это время в другой точке Кавказа, в столице Кабардино-Балкарии шли уличные бои.
Террористы напали на Нальчик в половине десятого утра. Они вошли туда несколькими мобильными группами. Под прикрытием стрельбы из автоматов и гранатометов пытались захватить МВД, ФСБ, три райотдела милиции, военкомат и аэропорт. Путь к нефтебазе был перекрыт. Войска и милиция ждали боевиков. Некоторые сами напали на экстремистов. Получив информацию из ФСБ, группа милиционеров двинулась навстречу боевикам, и в лесу, возле поселка «Белая речка», окружила и уничтожила группу из десяти человек. Трое боевиков были убиты, один милиционер ранен.