Эту ночь в целях собственной безопасности он провел в развалинах одного из домов, а уже утром отправился на переговорный пункт, чтобы вновь связаться с Петуховым.
– Коля, жив! – обрадовался полковник, отвечая на звонок.
– А чего мне сделается, – весело ответил тот. – Только трубку разбили. Хотя могли бы разбить и голову.
– Ты где сейчас?
– В Грозном, – ответил майор.
– Да я понимаю, но где конкретно?
– В девятом почтовом отделении, на переговорном, в кабинке.
– Хорошо, оставайся там, посиди за столиком, почитай газетки, полистай открытки. Я буду у тебя через полтора часа.
– Вы?! – удивился Соловьев.
– Ну, раз гора не идет к Магомету, значит, Магомет идет к горе. Ты меня вчера сильно напугал.
Полковник сдержал обещание и через обещанное время действительно был на почте. Петухов подошел к майору и крепко обнял его.
– Ну и дурень же ты, Колька! – в сердцах сказал он. – Уже не думал увидеться. Я выстрел услышал, и связь оборвалась. Думал все, завалили тебя. Ну тут же, первым рейсом в полпредство президента в южном федеральном, а оттуда стрелой сюда.
Они прошли в черную машину с федеральными правительственными госномерами. На переднем сиденье сидел мужчина средних лет в черном костюме. Его черты лица нельзя было назвать мягкими, однако в них не было злости и агрессии. Трезвый, рассудительный взгляд говорил о проницательном уме этого человека и богатом жизненном опыте. Судя по аккуратной короткой стрижке, этот блондин носил именно такую прическу уже не один год.
Его представил полковник Петухов.
– Познакомься, Коля, – обратился он к Соловьеву, – Евгений Владимирович Скоблин. Член совета безопасности, помощник советника президента России по Чечне, член правления Всероссийского общественного движения ветеранов локальных войн и военных конфликтов «Боевое братство».
– И все один? – с улыбкой удивился Соловьев. – Очень рад познакомиться.
Несмотря на долю легкой иронии, Скоблин без всяких обид пожал майору руку. Он оказался весьма демократичным и простым в общении человеком. Полковник запаса, выпускник общевойскового командного училища имени Верховного Совета РСФСР Евгений Скоблин один из немногих в правительстве искренне работал на укрепление стабильности и роста могущества своей страны, называя себя «государственным человеком». Кроме того, уже более пяти лет в «Боевом братстве» он занимался проблемами ветеранов военной службы и их семей. Скоблин уже не раз бывал на Кавказе в разных качествах, но каждый раз его приезд запоминался надолго и с положительной стороны.
Внимательно выслушав историю, рассказанную майором Соловьевым, они оба решили пообщаться с полковником Липатниковым и остальными офицерами, руководившими спецоперацией. Когда же в течение нескольких часов получили полную информацию, Скоблин распорядился немедленно ехать в представительство президента России.
Узнав у самого представителя, кто контролировал вопросы, связанные с фирмой Шевцова и спецоперацией по ликвидации базы боевиков, кто тесно взаимодействовал с полковником Талиповым, Скоблин отправился в кабинет Евпатова.
Увидев высокое начальство, Евпатов по-армейски вскочил с кресла и вытянулся по стойке «смирно». Однако офицер запаса Евгений Скоблин не стал церемониться и, подойдя к Евпатову вплотную, с налету ударил его правой рукой в челюсть.
Тот, отлетев к окну, схватился за занавеску и, оборвав карниз, упал на пол.
– Что, сукин сын, дом закачался? – гневно спросил Скоблин. – Ты на кой хрен тут поставлен? Бабки из чеченцев качать? Сор в избе прятать? Все, Евпатов, халява кончилась, кран перекрыт! – и, уже обращаясь к Петухову, добавил: – Иван Васильевич, распорядитесь, чтобы ваше ведомство взяло господина Евпатова под арест. До выяснения всех обстоятельств дела. А мы проедем в управление внутренних дел.
Всецело занятые поиском Соловьева, капитан Одинцов и полковник Талипов не подозревали, что в этот момент «комиссия» в составе Евгения Скоблина, полковника Петухова, майора Соловьева и представителя президента в Чечне, открывают двери камер, где в нечеловеческих условиях содержались три пленника: Юрий Филатов, Елена Минина и подполковник Синьков.
Заключенные сидели у стен, прикованные тяжелыми цепями, на их телах, прикрываемых изодранной одеждой, отчетливо виднелись следы бесконечных побоев, от трехдневного голода тела сильно отощали, поэтому Елена и Синьков находились уже без сознания. Филатов, держась из последних сил, увидев заплывшими глазами несколько человек, вошедших в камеру, в очередной раз прохрипел:
– Вы ничего из меня не выбьете. Я не виновен и скажу об этом на суде.
Еле-еле произнеся эту фразу, Юрий упал на спину и закрыл глаза.
– Вызовите-ка сюда полковника Талипова... – растягивая слова, распорядился Скоблин, обращаясь к вошедшим милиционерам. По его налившемуся краской лицу было видно, что полковника ожидает неприятный разговор. – И заодно прокурора республики... – добавил Скоблин. – Я надеюсь, постановление об аресте полковника он вынесет по дороге сюда.
Эмиль Асланович Халипов ожидал звонка полковника. Он до сих пор не знал о судьбе своей жены и Филатова, не понимал, куда скрылся Виктор Шевцов. На телефонные звонки Талипов не поднимал трубку, как на рабочем месте, так и по мобильному телефону.
Провал на переговорах сильно пошатнул авторитет Халипова в своих кругах и вызвал пристальное внимание со стороны руководства федеральных сил. Пока Евпатов держал стойкий нейтралитет, но это равновесие могло нарушиться в любой момент, и появление Мининой могло стать тому причиной.
Как раз в ту минуту, когда Халипов в очередной раз попытался набрать номер полковника, в коммутаторе раздался голос секретарши:
– Эмиль Асланович, к вам господин Шевцов, пускать?
Это был новый удар. Появление Шевцова, уже объявленного в федеральный розыск, у него в кабинете могло вызвать нежелательные последствия.
– Подожди минуту, я занят, – сообщил Халипов, снимая трубку телефона.
Набрав знакомые 02, он сообщил дежурному, что к нему по неизвестной причине вошел Виктор Шевцов.
Дежурный немедленно сообщил по инстанции, и вскоре информация лежала на столе у капитана Одинцова.
– Ну что, – спросил капитана коллега из его отдела, – отдаем приказ на задержание?
– Сами возьмем, – распорядился Одинцов, кладя пистолет в кобуру.
– Да вроде как-то не по нашему уровню задержание проводить, – воспротивился милиционер. – Пусть ребята из управления возьмут его. У сотрудников министерства другая задача...
– Слышь, Серега, – грубо перебил коллегу Одинцов, схватив его за грудки, – ты, сколько тут работаешь? Месяц? Что, уже крылья выросли, величие? Я сказал, берем сами, значит, берем сами, – он оттолкнул собеседника и направился к двери. – За мной! – приказал капитан.
Они сели в служебную машину и помчались к офису «Грознефтегаза», который находился недалеко от здания министерства.
Тем временем Халипов впустил Шевцова в кабинет. Скрывавшегося последнее время главу компании «Black Gold» трудно было узнать. Заросший щетиной, осунувшийся, он был весьма жалок и в стареньком джинсовом костюме напоминал скорее вышедшего из месячного запоя пьяницу, нежели руководителя нефтяной компании.
– Садись, садись, дорогой, – с наигранной любезностью предложил Халипов.
– Спасибо, я постою, – сдавленным голосом произнес Шевцов, пристально глядя на чеченца.
– Видишь, вот, – произнес Халипов, – такие дела. Накрыли дело федералы. Так неожиданно, так неожиданно... Скрыться тебе надо, исчезнуть... – Халипов делал короткие паузы, глядя на озлобленное лицо бывшего партнера. – Может, тебе денег дать? У тебя есть что-то?
– Что-то есть, – мрачно ответил тот. – Но было гораздо больше. Были деньги, была стабильность, был партнер. И этот партнер почему-то сдал меня федералам.