— Я опять нагрубила миссис Уортон?
Ричард открыто расхохотался, и у Мэри сразу полегчало на душе.
— Совсем нет, моя дорогая девочка. Получилось неожиданно метко — не в бровь, а в глаз…
— Но она, кажется… очень расстроилась.
— Конечно. Ведь она как раз из тех, кто ходит в театры и на концерты именно по такой причине. Мы ее однажды взяли с собой. Она зевала до слез, а к концу спектакля едва не уснула, так ей было скучно.
— Все равно жалко, что я ее расстроила.
Они проезжали Чартфорд. Он молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Но Мэри была счастлива просто сидеть рядом с ним. Она теперь понимала, что с самого начала почувствовала влечение к этому сильному, властному человеку. То напряжение, которое она ощущала рядом с ним, было результатом ее безнадежной борьбы с магией этого чувства.
Ричард резко притормозил — они подъезжали к перекрестку, где заканчивалась двухполосная дорога.
— Кстати, мама сказала, что Мартин последнее время много бывает дома. Интересно, в чем причина такой перемены? — внезапно спросил он.
Она поняла намек и, вздохнув, потому что ей совсем не хотелось сейчас говорить о Мартине, ответила:
— Я думала, что у него сейчас мало дел в Лондоне.
Он засмеялся:
— Не обижайтесь, Мэри. Конечно, это не мое дело. Мамы это тоже не касается, но у нее большие надежды.
— Какие еще надежды? — Она удивилась, потом покраснела, когда поняла, что он имел в виду. — Но мы с Мартином… То есть я хочу сказать, что он… Что я… — Она совсем запуталась.
— Моя дорогая девочка, не нужно так волноваться.
— Перестаньте со мной обращаться, как с ребенком! — сердито крикнула она и, отвернувшись, стала смотреть в окно.
— А если я скажу, что вы сегодня выглядите очень по-взрослому в этом наряде, меня простят? — спросил он извиняющимся тоном.
Она покосилась на него, неуверенная, говорит он серьезно или вновь поддразнивает ее, но вдруг это перестало иметь значение. И Мэри снова поразилась глубине своего чувства к нему. Кажется, впервые в жизни она поняла, что такое любовь.
Она откинулась на спинку сиденья и сказала счастливым голосом:
— Я не позволю никому и ничему испортить мне сегодняшний вечер.
— Никому — это мне? — отозвался мистер Кохрейн.
— Даже вам.
— Ах так! Что ж, сам напросился.
Они прибыли в Глиндеборн в четыре часа и припарковали машину на большой стоянке позади здания театра.
— Сначала выпьем чаю, а потом я покажу вам парк.
Она села за маленький столик и стала ждать, пока он вернется из буфета. За столиками сидело много других женщин. Мэри видела, какие взгляды они бросают на Ричарда Кохрейна, и вспоминала слова Джо Миллер.
На подносе, с которым он появился, стоял большой чайник, две тарелки с весьма аппетитными пирожными и клубника со сливками. Под его взглядом рука у нее дрогнула, когда она наливала чай. Она испугалась, что может выдать себя.
— Вы сегодня очень красивы. Судя по взглядам с соседних столиков, другие тоже обратили на это внимание, — галантно заметил он.
Такой комплимент любой мужчина мог сделать любой девушке. Она небрежно улыбнулась в ответ.
— Они смотрят на вас. Вы просто неотразимы в смокинге.
— Хватит! Ешьте лучше пирожные, — сказал он ворчливо, будто старый дядюшка, выводящий в свет любимую племянницу.
С легкой завистью Мэри взглянула на молодую женщину за соседним столиком. Та была одета очень элегантно и дорого. Ее длинные белокурые волосы были мастерски уложены в пышный узел на затылке. Держалась она уверенно и непринужденно. Наверно, такая женщина может вызвать восхищение Ричарда Кохрейна. Он же продолжал наблюдать за Мэри, и она даже испугалась, что он читает ее мысли.
— Женщины никогда не бывают довольны тем, что имеют. Вы хороши такая, какая есть.
Она не сразу нашлась с ответом. В это время две пожилые дамы спросили разрешения присесть за их столик. Они были одеты экстравагантно, с множеством украшений. Их наряд завершали длинные шифоновые шарфы. Через две минуты они уже оживленно беседовали с мистером Кохрейном.
Блондинка за соседним столом наблюдала за сценкой и, перехватив взгляд мистера Кохрейна, сочувствующе улыбнулась ему. Ее улыбка словно говорила: как я вас понимаю! От этих старых надоед никак не отделаешься!
Но она в ответ встретила такой ледяной взгляд, что, смутившись, отвернулась.
Обе старые дамы оказались бывшими оперными певицами. Они пришли в восторг от познаний мистера Кохрейна в музыке. Кажется, он знал все о всех знаменитых европейских оперных театрах.