— Все те же лица, — заключил он, оглядывая публику в зале. — И разговоры исключительно о работе.
Кто-то дотронулся сзади до плеча Мэри:
— Да это же Мэри Хантер! Что ты здесь делаешь?
Это был Дик Бэйли, ее однокурсник.
— Я пришла с мистером Кохрейном.
— Тем самым Ричардом Кохрейном? — Дик Бэйли тихо присвистнул. — Вот так штука!
— Ты его знаешь? — удивилась Мэри.
Он снисходительно взглянул на нее, и она сразу вспомнила, что Дик знал всех знаменитостей в мире медицины.
— Он действительно выдающийся хирург. Но раньше я о нем никогда не слышала.
Дик взял ее под руку и отвел в угол.
— Ты не понимаешь, Мэри; этот человек — блестящий специалист. Когда он работал в этом госпитале, то написал потрясающую работу по эндокринологии. Но он выбрал работу в сельской глуши. Представляешь? Только сумасшедший мог отказаться от тех мест, которые ему предлагали.
В этот момент публика устремилась в лекционный зал. Мэри потеряла из виду мистера Кохрейна и оказалась среди шумной компании молодых. Все происходящее вызывало у Мэри интерес и восхищение, но ей трудно было разобраться в деталях. Несколько раз мистер Кохрейн поднимался с места с замечаниями. Мэри заметила, что его слушают с большим вниманием.
— Пойдем поищем твоего шефа, — предложил Дик после окончания дискуссии.
Они вернулись в общий зал, где подавали кофе. Мэри заметила мистера Кохрейна, который стоял рядом с седым джентльменом. Того она сразу узнала — это был сэр Джеймс Макдональд, светило кардиохирургии. Они остановились в нескольких шагах от мистера Кохрейна.
Мэри было неловко, она пыталась уйти подальше, но Дик ее удержал. Они стояли там до тех пор, пока мистер Кохрейн не посмотрел в их сторону. Дик первым обратился к доктору:
— Хотелось бы послушать поподробнее о вашей идее.
Мистер Кохрейн снисходительно взглянул на бойкого молодого человека, тем не менее не отказался от разговора с ним. Мэри слушала их очень внимательно.
Народ постепенно начинал расходиться.
— Пойдем и мы? — обратился к Мэри мистер Кохрейн.
Они вышли на улицу. Мэри поблагодарила его за интересный вечер и хотела уже идти к центральным воротам.
— Куда вы? — спросил он. — Я отвезу вас домой.
— Я живу в Хэмстеде. Это вам не по пути.
— Я никуда не спешу.
— Я прекрасно доеду и на метро.
Но она понимала, что с ним спорить бесполезно. Раз уж он решил отвезти ее домой, то все равно настоит на своем.
Когда на Трафальгарской площади они свернули на Чаринг-Кросс, он огорошил ее неожиданным вопросом:
— Этот молодой человек, с которым вы меня познакомили… Он ваш близкий друг?
— Ничего подобного! Мы просто старые знакомые, учились вместе. А со мной он стоял потому, что хотел пообщаться с вами. Ну, вы понимаете зачем…
Но тут Мэри вдруг стало стыдно. Что о ней подумает Ричард? Она постаралась загладить свою оплошность:
— Вы знаете, что для таких, как Дик, очень важно наладить нужные связи. Он ведь из бедной семьи. Вам-то не пришлось пробиваться, как таким людям…
— Почему вы решили, что я такой уж счастливчик?
— Да, но вы-то были богаты. У вас уже были нужные связи; вам не пришлось пробивать себе дорогу, как Дику.
— Успокойтесь, Мэри, — строго сказал он. — На меня ваш молодой человек произвел хорошее впечатление.
— Не называйте его моим молодым человеком, — рассердилась она.
Он расхохотался.
Когда они подъехали, отец Мэри в саду перед домом опрыскивал свои розы.
— Вожусь в саду, когда выдается свободное время, — объяснил он мистеру Кохрейну. — Спасибо, что привезли Мэри. Остаетесь на ночь в Лондоне? Нет? Тогда вы должны у нас перекусить.
— Папа, мистер Кохрейн спешит, — быстро сказала Мэри.
— Я бы с удовольствием к вам зашел, доктор Хантер. Но, наверное, уже слишком поздно.
Но отцу Мэри удалось его уговорить. Уютно устроившись в кресле и закурив сигару, мистер Кохрейн почувствовал себя как дома. У них с доктором Хантером было много общего.
— В следующий раз, когда приедете в Чартфорд навестить Мэри, вы должны обязательно заехать к нам.
Когда Мэри вышла на кухню помочь матери, миссис Хантер с любопытством взглянула на дочь:
— Ты что-то сегодня молчаливая, Мэри. Что случилось?
— Ничего не случилось, мама! Просто устала.
Она стала расставлять чашки для кофе, но мать не отставала:
— В последний раз, когда мы встречались с доктором Кохрейном, я заметила, что ты чувствуешь себя неловко в его присутствии. Кстати, ты говорила, что у него ужасный характер. А я вот нахожу его очень милым.