Пока Мэри налаживала переливание крови молодому человеку, прибыли оба врача. Дэвида Уортона отвезли на рентген.
Мистер Робертс взял под руку Мэри и отвел в сторону.
— Я зашил рану Дэвиду. Что это за история? Говорят, что вы отказались ему помочь?
Мэри взглянула в ту сторону, где миссис Уортон и сестра Уайт о чем-то возбужденно рассказывали мистеру Кохрейну. Он стоял к Мэри спиной, и она не могла видеть его лицо.
— Это не так… — начала она, и в это время мистер Кохрейн развернулся и увидел ее. Вид у него был раздраженный.
— Да, да мы разберемся с этим позже, Кристин. Сейчас мне надо осмотреть других.
— Я пойду посмотрю, что там у Дэвида, — сказал доктор Робертс.
Мистер Кохрейн кивнул:
— Благодарю, что взяли его на себя. Я не очень люблю заниматься своими друзьями.
Мэри прошла в бокс вместе с мистером Кохрейном.
— Думаю, что у этого молодого человека разрыв селезенки, — сказала она.
Он внимательно осмотрел пострадавшего.
— Согласен. Готовьте все для немедленной операции.
Он отрывисто отдавал приказания, его лицо было непроницаемо. Наверняка обе женщины нажаловались на нее.
Впрочем, для доктора Кохрейна, похоже, дело всегда на первом месте.
— Кого еще я должен осмотреть, по-вашему? Они пошли к мужчине со сломанной ногой. Когда доктор Кохрейн оперировал молодого человека, мистер Робертс просунул голову в операционную:
— Хорошие новости, Ричард! У Дэвида нет перелома, и он пришел в сознание. Я зафиксировал руку миссис Уортон и ее тоже оставил на ночь. Будет нелишним подержать их пока под наблюдением.
Ричард Кохрейн на мгновение поднял голову:
— Спасибо большое, Джи-Эр. Простите, что пришлось вызвать вас в выходной.
— Он выживет, но ему понадобится много крови. Поднимитесь с ним в палату, мисс Хантер. Я не хочу, чтобы кто-то по ошибке убрал прибор для переливания. А потом я хочу с вами поговорить, — сказал врач, закончив операцию.
Мэри проследила, чтобы молодого человека уложили в кровать, проверила капельницу на стандартные сорок капель в минуту и выписала ему послеоперационное лечение. Нехотя она побрела в докторскую. Анестезиолог уже ушел, а мистер Кохрейн заканчивал переодеваться.
— Садитесь, — мрачно сказал он. — Вы, конечно, знаете, о чем я хочу с вами поговорить?
Она села, чувствуя, как часто забилось сердце.
— Миссис Уортон сказала, что вы были с ней недопустимо грубы сегодня. Объяснитесь, мисс Хантер. Только покороче, потому что я хочу поскорее пойти спать.
Он сел, ожидая ответа. Мэри молчала, не зная, с чего начать. Самым легким было просто извиниться.
Он нетерпеливо выколотил трубку.
— Ну, так что скажете, мисс Хантер?
— Не могу себе представить, что особенно грубого нашла в моих словах миссис Уортон, — ответила наконец Мэри. — Я сказала правду, но она ей не понравилась.
— И что было потом?
— Она пыталась надавить на меня, сказав, что дружит с вами.
— Что она хотела от вас?
— Она ждала, что я в первую очередь займусь ее сыном, а не тем молодым человеком с разрывом селезенки.
Доктор Кохрейн не сводил с нее взгляда. Мэри почувствовала, что ей стало жарко.
— Если все было так, как вы рассказали, то вы поступили правильно. Разрыв селезенки — дело, не терпящее отлагательств.
Она немного успокоилась. Мистер Кохрейн — человек хоть и суровый, но все-таки справедливый.
— Но как врач, — продолжал он, — я думаю, что вы должны быть снисходительнее к миссис Уортон. Видите ли, она вдова, а Дэвид — ее единственный сын. Думаю, вы могли вести себя с ней потактичнее, мисс Хантер.
Мэри пришлось признать, что он прав.
— Простите, — сказала она тихо, — кажется, я действительно наговорила ей лишнего.
По воскресеньям Мэри обычно вставала поздно, если не было срочных вызовов. На следующее утро она появилась в хирургическом отделении только в одиннадцать. Состояние молодого человека с разрывом селезенки было вполне удовлетворительным, переливание крови уже заканчивалось.
Мэри измеряла ему давление, когда пришел мистер Кохрейн. Вместе совершив обход, они возвращались в докторскую по главному коридору, когда он остановился около одной из коммерческих отдельных палат.
— Вам лучше зайти к миссис Уортон.
Он и раньше иногда приглашал ее к пациентам частного отделения, но меньше всего ей сейчас хотелось видеть эту даму.
— Может быть, не стоит? Мне будет неловко…
— Конечно, — сухо согласился он, — но ведь вам все равно придется встречаться с миссис Уортон еще не один раз. Она — член правления комитета госпиталя и часто бывает здесь. Вы должны наладить с ней отношения.