А дом и вправду нежилой, подумала я, вдыхая запах сырости и плесени. Только теперь я поняла, что Нечай был прав. Он раньше меня заметил это, я же, углубившись в свои мысли, ничего почти не замечала.
Ну и пусть, что здесь не было одеял, зато я чувствовала себя в относительной безопасности от Гуннара и его липких рук… А где-то там, на сеновале возле дома лежал тот, к кому так давно тянулось мое сердце… Когда я еще не видела его и не знала, а теперь повстречав, поняла, что пропала. Этот мужчина и только он нужен мне.
Я заворочалась, легла на спину, задев уже сопящего старика. Тот затих, а потом спустя короткий миг сказал:
— Чего не спишь?
— Сама не знаю, — я солгала и кажется, Нечай это почувствовал.
— Зато я знаю, — пробормотал он и добавил, — Выбрось его из головы, девка. Завтра уедешь и больше не встретитесь. Скажи спасибо, что помог, да постарайся забыть.
— Если бы я могла, — сказала я вслух, вспоминая свои сны, тесно переплетенные с явью теперь, когда я точно узнала, как выглядит мужчина, которому я предназначена… Я в этом была уверена, поскольку чувствовала притяжение даже сейчас, когда его не было рядом. Хотелось просто встать и бежать из дома к нему и пусть это будет всего одна ночь. Пусть мы расстанемся, но я не могла упустить эту возможность быть с ним, если он, конечно, захочет этого сам.
Прислушалась к ровному дыханию старика. Спит, решила я и медленно свесила ноги с лавки, мягко ступила на деревянный пол.
— Что же я делаю? — мелькнуло в голове, но остановится я уже не могла и не хотела…
… Когда тихо скрипнула дверь, выпуская меня во двор, я конечно же не видела, как старик открыл глаза и посмотрел мне во след.
Я же прошла через двор, огляделась, выискивая взглядом пресловутый сеновал. Возле сарая стоял огромный стог сена, и я поняла, что именно там и следует искать Булата.
Приблизившись к кипе сена, задрала голову, но никого не увидела.
— Булат! — позвала я тихо, но в ночной тишине мой голос прозвучал достаточно громко, и я сама поразилась собственной наглости. Резво развернулась в строну дома, намереваясь дать деру, когда до моего слуха донеслось.
— Верея?
Я застыла. Ноги словно вросли в землю, но рискнула отозваться.
— Я здесь! — только и смогла сказать.
— И чего пришла? — он скатился вниз по скользкому словно лед сену. Приземлился рядом так неожиданно, что я даже отпрянула, заметив, что на Булате нет верхней рубашки. Широкую мощную грудь украшала замысловатая татуировка и я судорожно сглотнула, глядя на эту рельефную красоту, затем, обнаглев, протянула вперед руку и коснулась пальцами плеча.
Булат молча стоял, глядя как моя рука скользит по его руке, а затем перемещается на грудь и только тяжело дышал сквозь стиснутые зубы.
— Уходи! — неожиданно произнес он и перехватил мою руку, с силой сжав тонкое запястье, но боли не причинил. Просто отодвинул от себя, при этом глядя пристально в лицо.
— Я не хочу! — ответила я.
— Уходи, — повторил он хрипло, — Я не железный.
— Я останусь, — твердо заверила его я и он отпустил мои пальцы, позволив им продолжить начатое путешествие по твердому телу.
— Я не могу тебе ничего обещать, девочка, — проговорил он тихо, когда я шагнула ближе, прижавшись всем телом к его груди.
— Мне не нужны обещания, — ответила я…или это была не я? Женщина, которая сейчас стояла перед Булатом, была мне незнакомой. Я не узнавала в ней себя. Разве я могла смотреть ТАК страстно? Разве я могла хотеть мужчину, которого знала менее дня?
А ведь смотрела и хотела и все мое тело отзывалось щемящей болью на присутствие этого мужчины. Затем что-то словно толкнуло меня вперед. Я обхватила руками шею Булата, и сама поцеловала его… Как умела. Для меня это было впервые, и я конечно же, действовала неумело. Коснулась его губ легко. Прижалась, зажмурившись и тут же услышала тихий смешок.
— Ты еще совсем ребенок, Верея, — сказал мягко мужчина и чуть отодвинув меня, взял пальцами за подбородок и запрокинул мое лицо себе навстречу.
— Я еще никогда ни с кем не целовалась, — призналась я.
— Я уже догадался, — его губы улыбались, а мне стало так стыдно и неловко, что я встрепыхнулась в сильных руках, намереваясь освободится. Но он не дал. Сжал плечи, дернул к себе…
— Так вот как надо целоваться, — промелькнула последняя мысль в голове, прежде чем я отдалась во власть нежных губ, сводящих с ума. То, что началось, как трогательная нежность, постепенно переросло в жесткий танец. Я словно снова танцевала на листе стали и кожи касались языки огня, согревая, но не обжигая, даря тепло, но не боль. Я вцепилась пальцами в покатые плечи. Я так боялась, что он оттолкнут меня, и сама жалась к сильному телу, словно там было мое место и наши сердца стучали в унисон, как одно целое… А потом волшебство закончилось так же внезапно, как и началось. Меня отпустили. Произошло то, чего я так боялась.