- Пшла ты Равидская подстилка!
- Как вам будет угодно господин, - ей пришлось терпеть все эти унижения и не обращать на них внимания. Сейчас от ее поведения, от ее сдержанности и доброты зависла жизнь барона. - Я помолюсь за вашу грешную душу перед богами старыми и новыми.
Толпа людей наблюдала за разворачивающимися событиями, затаив дыхание. Однажды Эриан уже доводилось видеть казнь, и она прекрасно знала, как в большинстве своем приговоренные относились к исповедникам. И сейчас она старалась сохранить все свое достоинство.
- Госпожа Герта, каким богам молитесь вы? - Эриан подошла к ней и чуть не упала под ее гневным взглядом.
- Мои боги меня давно простили за содеянное, - первая леди дома де Виль с вызовом выкрикнула эти слова.
Эриан устало вздохнула, - да будет так! Желаете ли вы облегчить душу?
- Я желаю вам, вашему роду и этому падонку Люту в аду гореть! - она гордо вскинула голову и замолчала.
- Оливер де Виль, а каким богам молитесь вы?
Оливер, молодой человек старше ее лет на пять, даже не удостоил ее ответом. Он просто молчал и все.
- Я помолюсь за вашу грешную душу перед богами старыми и новыми, - ответила Эриан Гантмарк на его молчание и тут она услышала громкий, женский плачь.
- Я не виновата, - разрыдалась Сильгерия де Виль, черноволосая девушка лет двадцати. - Я ни чего не знала о сговоре и не участвовала в попытке убийства! - огромные жгучие слезы катились по ее щекам. - Прошу пощадите, - взмолилась она.
Как же Эриан хотела закричать вместе с ней, остановить все это! Как же она хотела, чтобы Фэллан был с ней рядом и прекратил весь этот абсурд! Но она не могла, не мог да, наверное, и не хотел он.
- Каким богам молитесь вы Сильгерия де Виль? - голос Эриан звучал совсем не живым.
- Спаситель бог единственный и настоящий! Он примет меня в свое царствие? - слезно проговорила она.
- Да, дитя мое он примет тебя и твою чистую душу, - Эриан вспомнила теплые слова священника. - Желаешь ли ты облегчить душу и покаяться?
- Да, желаю! Я прошу прощения за свою семью, пусть господь смилуется над ними. Я прошу прощения за грехи нашей семьи у всех здесь присутствующих. Я, правда, ни чего не знала! - Сильгерия де Виль вконец разрыдалась и попросту уронила голову.
- Да будет так и пусть Спаситель смилуется над твоей душой. Отныне и вовеки веков я, нареченная церковной властью, прощаю твои грехи прошлого и настоящего, - Эриан окропила ее из флакончика святой водой и трижды перекрестила.
- Спасибо вам госпожа за вашу милость, - Сильгерия перестала плакать и все ее эмоции исчезли. Осталась только одна отрешенность.
Вновь заиграла барабанная дробь, и Эриан покинула эшафот. Ноги ее подкашивались, когда она спускалась по деревянной лестнице. Ей хотелось рыдать и плакать, забыть эту ночь как страшный сон. Глазами она искала поддержку в толпе людей, но почему-то все кроме Адель смотрели на приговоренных. И тут она увидела Мериона. Ей хотелось подбежать, прижаться к его груди и заплакать, но вместо этого Эриан просто подошла и встала рядом с ним, стараясь чтобы, ни кто из присутствующих не видел ее страха!
Звуки барабана стихли, и в абсолютной тишине на эшафот поднялся огромный мужчина в черной маске и с голым торсом. Один его вид внушал страх и неподдельный ужас. Огромный, словно скала, с рельефными мускулами и мрачный как грозовая туча. Он встал у рычага, что открывает люки под ногами приговоренных, схватился за него гигантскими ручищами и стал ждать.
Заиграла барабанная дробь. В этот миг сердце Эриан замерло и пропустило несколько ударов, а потом начало колотиться, словно желая вырваться из груди! И вот все звуки разом стихли, а палач дернул за рычаг. Дальнейшего Эриан не видела, она резко отвернулась и вжалась в грудь Мериона с такой силой, словно желала раствориться в нем. И тут толпа ахнула, пораженная зрелищем казни. Мерион нежно прижал ее голову к себе и прошептал, - я с тобой!
- Уведи меня отсюда, прошу тебя, - она подняла голову, и взгляд ее был полон слез.
Мерион обнял ее за плечи и повел Эриан сквозь толпу, не произнося ни единого слова. Он понимал, что все слова сейчас бесполезны, и все, что ей надо - это крепкая рука друга! Вместе они быстро миновали королевский двор и оказались в мрачном дворце, ведь свечи были почти все погашены в этот день.
- Ты хочешь, чтобы я остался? - тихо спросил он.
- Да, - ответила она также тихо, - ты мне нужен!
- Идем, я знаю средство от печали и тоски, - Мерион взял ее за руку и повел в гостиную. Там он взял бутылку красного, крепленого вина и протянул ей.
- Пей! Так легче будет.
Эриан сорвала восковую пробку и отпила прямо из горлышка бутылки. По горлу, вниз живота потекла горячащая жидкость, а на душе стало чуточку легче.
Идем, в твою комнату, я разожгу камин, - Мерион вновь взял ее за руку и повел на второй этаж. Но там, в коридоре, уже почти у самой комнаты ее окликнул запыхавшийся Фэллан, а рядом с ним была Адель.
- Эриан, постой, прости меня, - он хотел подбежать к ней, но Мерион преградил ему путь.
- Да как вообще ты смеешь показываться ей на глаза! - взревел он, а в руках у него зажглось пламя. Сейчас этот юноша готов был испепелить его дотла.
- Мер постой, дай ему сказать, - Адель стояла неподвижно, ее голос дрожал, а по щекам текли слезы.
Мерион усилием воли погасил пламя в руках и отступил в сторону. Фэллан сделал несколько робких шагов и опустился перед ней на колени. Его голос тоже стал дрожать, - прости меня, если сможешь. Я сотворил ужасный поступок, и мне нет оправдания, - он обнял ее за талию и прижался лбом к ее животу. - Можешь ненавидеть меня за то, что я сделал, но я хочу просить тебя лишь об одном. Пожалуйста, я умоляю тебя, отпусти его! Скорее всего Лют не переживет эту ночь и пришла пора с ним проститься. Наверное, он бы хотел, чтобы это была именно ты, кто отпустит его в мир иной! - Фэллан поднял на нее глаза полные жгучих слез. Он еле держался, чтобы не заплакать. Он потерял лучшего друга навсегда!
- Все в порядке Фэллан, - Эриан положила ему руку на голову. - Я тебя прощаю и я понимаю, что использовать меня было единственным, последним шансом, - она отхлебнула еще вина. - Идем!
Во мраке ночи они миновали темный и длинный коридор в полном молчании. Слова были уже не нужны. Всех их объединяло общее горе. Они вошли в комнату Люта и замерли на пороге. Полумрак скрывал его исхудавшее тело и медленно вздымающуюся грудь. Эриан подошла к кровати и опустилась на колени. Она старалась не смотреть на его бледное, иссеченное морщинами лицо. Затем Эриан взяла его сухую ладонь и стала молиться.
- Господь наш Спаситель, мы смиренно просим принять душу нашего друга в царствие свое, - к Эриан подошли Фэллан и Адель, и тоже опустились на колени. Мерион остался позади. - Прими, Господи, раба Своего в месте спасения, на которое он надеется по милосердию Твоему, - Эриан продолжала молиться, а по ее щекам текли слезы. Плакала и Адель, уронив голову на тело Люта. И даже по лицу Фэллана текли скупые, мужские слезы. - Да приведёт тебя ангел небесный, Сын Спасителя нашего, в рай, и да причислит тебя Пастырь истинный к овцам Своим. Да отпустит Он тебе все прегрешения и примет тебя в число избранных Своих. Да увидишь ты лицом к лицу своего Искупителя и утешишься созерцанием Бога во веки веков. Аминь.
- Аминь, - хором повторили Фэллан, Адель и Мерион.
Эриан продолжала плакать, склонившись над телом Люта. Она подняла медальон с груди, и ей захотелось сорвать его с себя, выбросить к "чертовой матери" и больше ни когда его не видеть, а еще лучше ни когда не становиться наследницей Эдилин Гантмарк.
Жгучие слезы бессилия закапали на медальон, попали на голубой сапфир, и вдруг, неожиданно он начал светиться. Сперва голубым цветом, затем камень окрасился в кроваво-красный цвет и засиял так ярко, что немного ослепил глаза.