— Да? Ты в этом уверена? – шепчу я низким и хищным голосом.
Когда я отступаю на дюйм, я вижу, как на лице Арианы промелькнуло замешательство. Она вырывает свою руку из моей хватки и, обогнув меня, бежит вверх по лестнице. Я слышу, как хлопает дверь на втором этаже.
Издав смешок, мои губы приподнимаются.
Что ж, это интересно.
_________________________________________
АРИАНА
Святое дерьмо, это было напряженно.
Вбежав в комнату, которая не что иное, как камера пыток, я захлопываю за собой дверь и смотрю на нее с колотящимся сердцем.
Мой желудок все еще крутится как сумасшедший, а по коже бегут мурашки.
Когда тело Дмитрия плотно прижалось к моему, мои эмоции переполняли меня. Я чувствовала все, кроме страха, что меня очень беспокоит.
Потому что я должна его бояться.
Я должна ненавидеть его за то, что он украл меня из моей жизни.
Но вместо этого я растаяла в его объятиях. Все, что я могла видеть, – это его квадратную челюсть, полные губы и проницательные глаза. Его грешное лицо было так близко к моему, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Его губы коснулись моей челюсти, заставляя мой живот сжаться от желания.
От одной мысли об этом по мне пробегает еще одна волна мурашек.
Я сильно качаю головой и закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на своем дыхании.
И его тело. Боже, его тело... Дыши.
Твердое против моего мягкого. Дмитрий – полная противоположность мне во всех отношениях, и моему телу слишком нравилось ощущать его прикосновения.
Ладно, значит, меня физически влечет к этому придурку. Это ничего не меняет.
Открыв глаза, я смотрю на кровать и, заметив, что Дмитрий сменил покрывало, чувствую стыд за то, что произошло, когда он оставил меня привязанной к ней.
Высокомерный засранец.
Придурок.
Болван.
Фу, этот мужчина невыносим, и не забывай об этом, Ариана!
Идя в ванную, я беру сумку с одеждой, которую Дмитрий принес мне вчера, и проверяю, что еще в ней есть. Я нахожу две пары спортивных штанов и две футболки. Оставив один комплект одежды на краю кровати, я беру чистую пару и иду в душ. Закончив чистить зубы и причесываться, я хватаю грязную одежду и запихиваю ее в сумку.
Выйдя из спальни, я направляюсь в прачечную, которую видела рядом с кухней. Я бросаю одежду в стиральную машину, а затем бросаю взгляд на футболку, которая на мне надета. Она белая, и ткань не слишком хорошо скрывает очертания моей груди, поскольку на мне нет бюстгальтера. Кроме того, в воздухе витает холод, а я ненавижу мерзнуть.
На моем лице появляется хмурое выражение.
К черту все это.
Я вылетаю из прачечной и поднимаюсь обратно по лестнице. Обыскивая другие комнаты, я нахожу одну с мужской одеждой в шкафах. Я беру себе четыре черные футболки и пару свитеров, затем ухмыляюсь.
Я как раз собираюсь натянуть одну из футболок, когда слышу, как Дмитрий говорит:
— Это Алексея.
Поворачиваясь к нему лицом, я бормочу:
— И что? Неужели это выглядит так, будто меня это волнует?
Дмитрий подходит ко мне и, забрав у меня одежду, бросает ее на кровать, затем хватает меня за руку и тащит из комнаты. Он закрывает за собой дверь, говоря:
— Ты не захочешь увидеть плохую сторону Алексея. Не заходи в его спальню.
Я бросаю на Дмитрия свирепый взгляд, не заботясь о том, что подумает Алексей.
Я пытаюсь высвободить свою руку из руки Дмитрия, но вместо того, чтобы отпустить, он крепче сжимает меня и тащит в другую спальню. Мы останавливаемся у другого шкафа.
— Ты можешь надеть здесь все, что угодно.
Я окидываю взглядом одежду, затем спрашиваю:
— Это твоя комната?
— Да.
Мысль о том, чтобы надеть одежду Дмитрия, посылает еще одну нежелательную волну мурашек по коже. Только тогда что-то шевелится в глубине моего сознания, и я поднимаю глаза на Дмитрия.
— В доме есть камеры?
— Конечно, – отвечает он, а затем достает пару рубашек из своего шкафа и прижимает их к моей груди.
Взяв их в руки, я прохожу мимо него и беру три его свитера. Затем, выбежав из шкафа, я окидываю взглядом девственно чистую комнату, которая выглядит безликой.
Я иду в камеру пыток и собираю те немногие вещи, которые у меня есть, затем отношу их в другую комнату для гостей.
Дмитрий наблюдает за мной, и когда я вешаю одежду в шкаф, он прислоняется плечом к дверному косяку и скрещивает руки на груди. Я ненавижу, когда он так стоит, потому что это дает мне прекрасный вид на вены, проступающие под кожей, и его рельефные мышцы.