Оставив мать Саиры и директрису горячо пререкаться, я улизнула от двери. Я смеялась про себя, вспоминая, как дядя побил директрису ее же оружием. Поистине, он был победителем.
Моих одноклассниц поразил мой наскок на Саиру. До этого я была тише мыши, и на меня смотрели как на зубрилу. А теперь я знала, что, как бы ни отличилась на экзаменах, каждая хорошенько подумает, прежде чем схлестнуться со мной. Я показала, что в глубине души я воительница загава. Бабуля Сумах и мой отец, каждый по-своему, гордились бы мной.
С этого момента другие черные девочки и я сказали себе, что больше не станем терпеть обиды. «Араб хагарин — арабы относятся к нам как к животным», — сказали мы друг другу и решили, что с этого дня объединимся, чтобы вместе противостоять обидчикам, будь то учителя или ученицы.
Первое испытание этой решимости не заставило себя долго ждать. Каждый день по пути мы сталкивались с арабской девочкой лет тринадцати-четырнадцати, учившейся в средней школе. Завидев наше приближение, она попросту шла вперед, расталкивая нас. На наши приветствия она отвечала только хмурым взглядом.
— Эй ты, погоди-ка! — воскликнула как-то раз Мона, завидев ее. — Ты в зеркало когда-нибудь смотрелась? У тебя ведь рожа ослиная!
Арабка остановилась:
— Что ты сказала? Надеюсь, мне послышалось?
— Почему ты никогда не здороваешься? — срезала я ее. — Разве не знаешь, что это невежливо? Ты видишь, что мы идем по дороге, но нас как бы не существует, да?
— Противные, невоспитанные девчонки! — воскликнула она. — Что за чушь вы несете?
Не успела она протянуть руку, чтобы вцепиться в Мону, как мы схватили палки и комья земли и начали швырять их в нее. Она вскрикнула, скорее от удивления, чем от боли, и бросилась бежать. Мы с улюлюканьем преследовали ее, пока она не исчезла за углом. Это была наша вторая победа, но триумф продолжался недолго.
К сожалению, арабская девочка жила по соседству с одной из наших учительниц. Как только она описала нападавших, учительница безошибочно опознала нас.
На следующее утро на линейке директриса объявила, что шесть девочек избили ученицу средней школы. Каждой из нас пришлось сделать шаг вперед, и она выдала нам шесть ударов крепкой палкой по спине. Это было очень больно, но никто не вскрикнул и не взвизгнул. Мы знали, что, если мы это сделаем, другие услышат и будут смеяться. Я вернулась в строй с поднятой головой. Но при этом я заметила, что некоторые арабские девочки хихикают. Я посмотрела им прямо в глаза, чтобы дать понять: я все видела и я им этого не спущу.
Помимо классной наставницы моей любимой учительницей была молодая арабская женщина по имени Айша. Она преподавала английский у старших девочек, и мне просто не терпелось начать учиться у нее. Нередко мы с Моной часть пути домой проходили вместе с ней, и она всегда была разговорчивой и сердечной. Однажды мисс Айша несла много учебников и мы вызвались помочь; на этот раз мы дошли до самого ее дома в фешенебельном квартале. Она жила в одном из роскошных зданий в английском стиле.
Мисс Айша пригласила нас зайти. Она щелкнула выключателем на стене, и, как по волшебству, на потолке загорелись огни. Мы вымыли руки проточной водой, а потом она угостила нас пирогом и газировкой. Пока мы ели, я разглядывала гладкие стены и стильную лакированную мебель. Стены дома моего дяди были сложены из грубых самодельных глиняных блоков, а здесь — из ярко-красного кирпича. В сезон дождей мы добавили бы снаружи дополнительный слой глины в надежде, что это предотвратит размыв стены. Но этому зданию опасаться было нечего.
Осматривая красивый дом Айши, я поняла, что мы обитаем в разных мирах и живем разными жизнями, которые пересекаются только в школе. В каждом из этих домов были электричество и вода — то, о чем остальные горожане могли только мечтать. Я не могла понять, почему эти дома предназначались только для арабских семей. Арабы в Судане составляют меньшинство населения, так отчего же лучшие дома и лучшие рабочие места достаются им? Я вспомнила, что сказал мне отец: британские колонисты отдали всю власть арабам. Что же, насколько я могла видеть, с тех пор мало что изменилось.
В каждом из этих «арабских домов» стряпней и уборкой занималась команда слуг. Все они без исключения были чернокожими африканцами. Сами арабы работали мало. Нередко женщины даже не ходили на базар: у каждой из них был шофер, и его отправляли со списком покупок. Их жизнь проходила в ленивой роскоши, и именно такую жизнь вела семья Саиры. Поэтому, когда я выступила против нее в школе, она и ее мать восприняли это так, словно взбунтовалась одна из их служанок. Вот что было столь невыносимо для них.