На каждом «у-ху-ху» Омер буйно вращал тазом. Я едва не вышла из себя. Как он посмел превратить мою приемную в сцену для исполнения своих дерьмовых поп-песенок? Я посмотрела на женщин. На их лицах был написан ужас. А потом Омер подмигнул мне, еще раз крутанув тазом, и я не выдержала и рассмеялась. Я просто ничего не могла с собой поделать.
— Послушайте, я знаменитый певец, а это мой микрофон, — объявил он очереди. — Мои песни передаются по всему миру. Угадайте, кто я.
— У моего брата не все в порядке с головой, — пояснила я, возвращаясь к своему столу. — Он думает, что он Элвис, известная американская поп-звезда; а Элвис умер много лет назад.
К тому времени, как прием пациенток подошел к концу, я была совершенно измотана. Конечно, я ничего не брала за свои услуги. Мне бы никогда не пришло в голову брать деньги с деревенских.
На следующий день после приема в деревне я отправилась навестить семью Халимы-знахарки. К сожалению, самой ее не стало во время моего последнего года в университете. Мы оплакали смерть Халимы и прослезились, когда ее домашние рассказали мне, как она умерла. Знахарка серьезно заболела — настолько серьезно, что не сумела вылечить себя. Такое время мы называем синья-нее — человек знает, что скоро умрет. Через два дня после наступления своего синья-нее Халима мирно скончалась. Смерть ее была легка.
Я попрощалась с ее семьей и отправилась домой. Когда я шла по деревне, все ощущалось как-то по-новому. Деревня словно напряженно замерла, чего-то ожидая и страшась. Каждый день старейшины встречались, пытаясь решить, как лучше организовать оборону села. Они продолжали спорить, бежать ли нам и прятаться — или остаться и сражаться.
Я остановилась рядом со старухами, болтающими на обочине дороги, и прислушалась к их разговору. Загава, рассуждали они, издревле воевали с арабскими племенами. Всегда побеждали мы, подчеркнула одна, так почему на этот раз должно быть иначе? Теперь вообще все иначе, ответила другая, потому что за арабскими племенами стоят важные люди: дают им оружие и машины для войны. Без этого у них никогда не хватило бы смелости — или глупости — напасть на нас.
Даже маленькие дети, казалось, готовились к войне. Я заметила, как несколько из них спрятались от друзей на обочине и, внезапно выскочив, закричали:
— Арабы идут! Арабы идут!
Ребятишки вопили и разбегались в разные стороны. Я горячо надеялась, что в нашей деревне такое никогда не случится по-настоящему.
Через несколько дней к нам зашла соседка. Вид у нее был совершенно потерянный. Она ездила навестить родных в деревню по ту сторону Марры, в краю зеленом и плодородном. Но нашла лишь опустевшие выжженные руины. Никто из горстки детей и взрослых, которые выжили, укрывшись в горах, ничего не знал о ее семье: где они, что с ними случилось. Вот что ей рассказали о нападении на деревню.
Арабы появились на рассвете — они были верхом и палили из пулеметов. Многим местным жителям удалось сбежать и скрыться в горах, но еще больше людей были схвачены и убиты. Арабы привезли с собой свои семьи и поселились в деревне, съедая все подчистую и вырезая скот. Если кто-то из жителей пытался вернуться в свой дом, в него стреляли. Никто не мог понять, где арабы получили такое мощное оружие. Отъевшись, они подожгли деревню и ушли.
Отец отреагировал на рассказ с пылким гневом. Теперь ясно, объявил он, что придется защищаться. И если нам суждено погибнуть при этом, пусть будет так. Мы пойдем на это для грядущих поколений — чтобы однажды они могли стать свободными. Несмотря на воинственные речи отца, я ощутила снедающую его глубокую печаль. Его политическая деятельность, его вера в демократию, его надежды на будущее страны — все это пошло прахом, потому что сейчас была война.
Что касается остальных членов моей семьи, они реагировали по-разному. Как и ожидалось, Омер был весь огонь и бравада:
— Вот увидишь — когда они явятся, я их всех убью!
Мохаммед насмешливо фыркнул:
— Никого ты не убьешь, когда они явятся. Ты удерешь и спрячешься.
Омер потрясал перед Мохаммедом своим кинжалом:
— Вы увидите — я не испугаюсь. Я буду бороться и спасу деревню.
Мо повернулся ко мне:
— Почему они начали эту войну? Они как будто хотят уничтожить нас. Мы жили в мире. Что мы им сделали?
— Все просто, Мо. Они хотят взять землю для себя. Всегда хотели. Так что тебе лучше подготовиться. Но если арабы придут, спорим, ты первым побежишь.