Лидия не меньше Саши была очарована этим идиллическим приютом – живописным диким пляжем. Им обоим была близка разноцветная краса галечного берега, разбавленная мрачной серостью огромных валунов. Было забавно и удивительно наблюдать могущество воды, что подчиняет себе и видоизменяет многовековые камни, с такой ласковой, но твёрдой и уверенной силой. С той властной силой коей обладает женщина над мужчиной. Саша однажды сказал, что морская вода и камни на берегу – это любовники, поразительно похожие на них. Лидия аж захлопала в ладоши, так понравилось сравнение.
Саша загляделся на музыкальные темно-синие волны. Море успокоилось и отдыхало. И Лидия, как всегда, повторяла настроение воды.
Она сидела на огромном валуне, обхватив колени, и выглядела совсем девочкой. Лицо было задумчиво и мечтательно, она была в одном из своих миров. Саша вздохнул, поместив в себя горечь и разочарование. Ему не было места в ее мирах, она никогда не рассказывала каково там. Так же жутко и сюрреалистично как в его собственной голове? Или же мир Лидии – это райский остров, где властвуют красивые тропические птицы? Или же тихий водопад, вечной песней которого является журчание воды, сравнимое по услаждению ушей только с тишиной?
Саша часами мог гадать, что творится в голове Лидии. Он не был уверен, что хочет когда-либо разгадать ее.
Да, они с Лидией сидели возле ее могилы и говорили о мечтах, которые частично сбылись.
Ветер танцевал в волосах Лидии, Саше казалось, что он мог смотреть на это безумие вечно. Она же смотрела на море.
– Скажи, дорогой, у тебя есть мечта? – Лидия собрала волосы в руку и посмотрела на него своими чистыми глазами, в которых он впервые узрел Бога.
Ты. Обладать тобой.
Именно это он хотел произнести, но что-то в тогдашнем море указало ему, что говорить так в данный момент избито и пошло. Он ответил:
– Да, я мечтаю стать великим художником.
– Как мило. А я мечтаю о бессмертии.
Саше показалось, что море заштормило, когда она это произнесла. Огромная волна едва не унесла Лидию с валуна. Возразило море или выразило одобрение?
– Твоя мечта реальна, в отличии от моей – продолжала Лидия, словно не заметила буйства волны, море не пугало ее ни при каких обстоятельствах. – Ты способный художник, если постараешься, то прославишься. Начни писать обнаженных женщин, мой тебе совет. Едва ли твои морские пейзажи кого-то удивят, век Айвазовского прошёл. А разврат будет в моде всегда, просто поверь.
Сашу это позабавило.
– Я бы мог нарисовать обнаженную тебя, мы бы прославились в веках, – облизнулся он, вообразив это.
– Как в "Титанике"?
– Типа того.
– Так ты в самом деле напишешь мой портрет?
– Ну это не так просто, это ж не один час. Нас могут увидеть.
– Ну и пусть видят. Что с того?
– Ты будешь голая, нас не поймут правильно.
– Какой же ты дурень! Иногда это становится совершенно невыносимым. Ты можешь хоть иногда думать о чем-то другом? Я прошу тебя написать обычный портрет. Самый целомудренный. Может быть тебе удаться обессмертить нас. Я верю в тебя, Саша.
Он отвёл взгляд, потому что сам Саша в себя не верил. Он не сможет написать портрет Лидии, Саша чувствовал, ему было горько это осознавать, но ничего не поделаешь. То ли, потому что она слишком прекрасна, и Саше не под силу передать совершенство ее образа. А может оттого, что он так сильно любит и не сможет подойти к работе профессионально.
Нужно было как-то ей отказать, но Саша не знал, как это сделать, не уронив себя в глазах Лидии. Она впервые в жизни сказала, что верит в него, ее глаза так загорелись этой идеей…
– Да, давай, я давно хотел предложить, – Саша расправил плечи. Он не решился отказать Лидии и убеждал себя, что вдохновение придёт во время работы.
Лидия была безмерно очаровательна, когда сидела на валуне дикого пляжа в простом белом платье. Волосы развевались на ветру, грудь тяжело вздымалась от волнения. Это действительно мог быть шедевр, Саша старался и после каждого раза, когда она позировала ему, уставал так, словно не водил невесомой кистью по холсту, а по меньшей мере разгружал вагоны.