Дела компании надоедают отцу теперь, когда у него началась новая жизнь? Он не уделяет им такого внимания, как раньше. Похоже, они по меньшей мере действуют ему на нервы.
— С тобой все в порядке? — спросила Розалинд, когда Дэвид закрыл дверь. — Голова перестала болеть?
— Голова? — эхом отозвался он.
— Когда мы говорили с тобой вчера...
— Ах да. Да, все нормально. Перестала.
Розалинд повернулась к тетке. Что-то было не так, она чувствовала. Дэвид и Ди были сами на себя не похожи, и, хотя Розалинд понятия не имела, что происходит, интуиция подсказывала, что в этом нет ничего хорошего.
— В чем дело? — боязливо спросила она. — Почему у вас такой... серьезный вид?
— У твоего отца есть новости, — сказала Ди, вешая пальто на спинку стула. — Думаю, нам лучше сесть.
С волнением, которое нарастало с каждой секундой, Розалинд сказала:
— Выпьем вина? Мне это понадобится?
Дэвид пошел к холодильнику и, наполнив три бокала, поставил их на стол, за которым уже сидели Розалинд и Ди.
— Где Лоуренс? — спросил он.
— В другой комнате с Люси. У него появилось новое видео, и он хотел тебе его показать.
Дэвид кивнул, а когда он опустил глаза, Розалинд вдруг захотелось выбежать из комнаты, спастись от того, что он собирался сказать.
— Это связано с Джерри? — спросила она, и перед глазами у нее замелькали жуткие картины. — С ним что-то случилось?
— Нет, это не связано с Джерри, — ответила Ди.
Розалинд повернулась к отцу.
— Пап? — закричала она. — Ради бога, скажи, что происходит?
Закрыв блокнот, в который только что смотрел, Дэвид сказал:
— Возможно, ты... Я уверен, ты замечала, что я... В общем, что я в последнее время был не на высоте.
Сердце гулко застучало у Розалинд в груди.
— Я бы не сказала, — солгала она.
Отец посмотрел ей в глаза.
— Думаю, все-таки замечала, — тихо проговорил он. — И, как выяснилось, причина в том, что я страдаю... Одним словом, у меня диагностировали одну из форм раннего слабоумия.
Сердце Розалинд встрепенулось и замерло. Она посмотрела на Ди, потом опять на отца.
— Неправда, — возразила она. — У тебя не может быть никакого слабоумия. Ты слишком молодой для этого, и...
— Это ранняя форма, — мягко вмешалась Ди.
Видя боль в глазах отца, Розалинд вскочила на ноги.
— He желаю слушать эти глупости, — сказала она ему. — С тобой все абсолютно нормально, так что я не знаю, почему ты придумываешь себе какие-то болезни. Это жестоко, папа. Я люблю тебя и меньше всего хочу, чтобы...
— Милая, я бы ни за что не сказал тебе, не будь это правдой.
— По-моему, ты не понимаешь, что такое слабоумие, — воскликнула она. — То есть ты сидишь здесь и вполне нормально со мной разговариваешь. Люди со слабоумием такого не могут. Ты не похож на человека, который сходит с ума.
Продолжая говорить спокойным тоном, Дэвид возразил:
— Боюсь, я именно такой человек. И нравится нам это или нет, моя хорошая, но придется как-то с этим свыкнуться.
Не зная, что еще говорить, Розалинд смерила гневным взглядом Ди.
— Ужасная новость, — тихо проговорила та. — Я буквально раздавлена.
— Меня тут кто-нибудь слушает? — Розалинд была в ярости. — С тобой все в порядке, папа. Будь что-то не так, я бы заметила, и я говорю тебе, что у тебя все нормально.
— Милая, пожалуйста, сядь...
— Нет! Если ты продолжишь... — Она смолкла на полуслове, внезапно поняв, что происходит. — Бог ты мой, я знаю, в чем тут дело, — объявила она дрожащим голосом. — Я точно знаю, что с тобой. За этим стоит Лиза Мартин, не так ли?
— Ах, Розалинд, — пробормотала Ди.
— Теперь глупости говоришь ты, — сказал Дэвид.
— Зачем ты ее слушаешь? — со злостью спросила Розалинд. — Боже мой, я знала, что она дурная женщина, но дойти до такого...
— Лиза не дурная, — перебил Дэвид, — а ты не способна принять истину. Я понимаю, что тебе не хочется, но... Это...
Он посмотрел на Ди, и та сказала:
— Он прошел все обследование, милая, а врачи лгать не станут.
Розалинд беспомощно смотрела на нее. В душе она понимала, понимала, но не могла допустить, чтобы это было правдой.
— Иди ко мне, — сказал Дэвид, протягивая к ней руки.
Розалинд помотала головой. Ее глаза наполнились слезами, и, когда паника заставила ее всхлипнуть, Дэвид поднялся и обнял ее.
— Все будет хорошо, — утешал он, хотя сам едва сдерживал слезы. — Мы что-нибудь придумаем, и потом, в ближайшее время ничего сильно не изменится. Я сейчас принимаю медикаменты, которые должны замедлить процесс.