Когда на следующий день Дэвид позвонил, это должно было застать ее врасплох, но на самом деле она ни капли не удивилась. Она почему-то знала, что он разыщет ее, и взяла трубку, повторяя про себя, что ни под каким предлогом не должна с ним видеться. Но, когда Дэвид попросил ее прийти в кафе в шестнадцатом округе, она даже не колебалась.
Было уже шесть вечера, когда поезд Лизы остановился на Паддингтонском вокзале, оставив ей всего час, чтобы добраться до квартиры и приготовиться к приходу Дэвида. Приготовиться к приходу Дэвида. Сколько радости приносила ей эта мысль! Лизе по-прежнему не верилось, что они наконец вместе, и не просто вместе, а всего в паре шагов от свадьбы.
Она станет миссис Кирби!
От подросткового умиления, с которым она подумала об этом, захотелось рассмеяться. Разумеется, она навсегда останется Лизой Мартин — слишком высоко поднялась по карьерной лестнице, чтобы менять фамилию. Но для них с Дэвидом она, несомненно, будет миссис Кирби.
Хотя Лиза по-прежнему писала о путешествиях для того самого журнала, с которым начала сотрудничать три года назад, она уже два месяца была в творческом отпуске и не собиралась возвращаться до середины следующего года. Это означало, что у нее освобождалось время не только на организацию собственной свадьбы, чем она занималась с нарастающими увлеченностью и восторгом, но и (после окончания медового месяца, разумеется) на роман, который давно хотела написать.
Как это вдруг жизнь сделалась такой идеальной?
Удивительно, даже забавно, как прямо-таки с жадным нетерпением она осваивала роль половинки в партнерстве двух человек. Она представить себе не могла, что ей настолько легко будет постоянно, изо дня в день жить с другим человеком — ведь прошлый опыт явно не располагал к оптимизму. Хотя справедливости ради надо сказать, что жить с Тони зачастую было все равно что жить одной, потому что он очень много путешествовал. Неужели она легко, как со старой шалью, рассталась со своей ревниво оберегаемой свободой и независимостью просто потому, что очень любит Дэвида? Или права Эми, и после разрыва с Тони она чувствовала себя гораздо более одинокой, чем хотела признаваться даже самой себе?
— Пора прекратить эти бесконечные бега, — сказала ей Эми. — Ты наконец-то готова к серьезным отношениям и выбрала самого замечательного мужчину.
В этом Эми, безусловно, была права, потому что чувства, которые Лиза испытывала к Дэвиду, показывали, какой пустой и в некотором роде бессмысленной или, скорее, бесцельной была ее жизнь, с тех пор как им пришлось отступиться друг от друга. Или, возможно, с тех пор, как она рассталась с Тони. Слишком уж долго, как теперь казалось Лизе, ее дни текли без всякой связи и системы, ничто не придавало им ценности в ее глазах, а дома не ждал никто, к кому бы хотелось скорее вернуться. Теперь ей всегда не терпелось увидеть Дэвида, а сознание, что он чувствует по отношению к ней то же самое, радовало ее больше всего на свете.
Квартира, которая последние пятнадцать лет служила Лизе лондонским пристанищем, находилась на третьем этаже ухоженного белого дома в стиле Регентства, совсем рядом со Старой Бонд-стрит. На парадной двери висела мемориальная табличка, сообщавшая всем проходящим мимо, что эту пышную обитель когда-то занимал юрист и филантроп, о котором, похоже, никто никогда не слышал. Лиза предполагала, что в то время это был особняк для одной семьи, тогда как теперь он был разделен на четыре просторные квартиры и три студии, одна из которых располагалась на чердаке и еще две в полуподвале.
Забрав почту из ящика в подъезде, Лиза стала подниматься по лестнице, вылавливая из кармана ключи и болтая по телефону с секретаршей редактора: да, она вернулась в город, и да, хотя она в творческом отпуске, у нее есть время, чтобы прийти на встречу завтра после обеда.
— Его не будет все утро, — говорила секретарша, — иначе бы он встретился с тобой...
— Все в порядке, ты не обязана объяснять, — перебила ее Лиза. — В три так в три. Поверь, я найду, чем занять утро.