Вскоре пришёл мистер Стюарт. Он вежливо поздоровался с хозяевами, познакомился с их родственниками и произвёл на них чудесное впечатление. Всех ему представили теми, кем они являлись на самом деле. Не стали сочинять, что, например, Мартин — родной брат Джеральда. Только про девушек сказали просто «дочки», а ни «приёмные дочки».
— А где Адриан? — спросил гость.
— Девочки, — Констанция с улыбкой обратился к Геральдине и Эйлин, — будьте так добры отыскать брата.
— Адриаша, ты чего везде за мной ходишь, как Люсинда — за тобой? — ласково засмеялся Томас.
— Я…я…
— Иди туда, смирись, что тебе отныне придётся сидеть с ними, — мягко прервал его управляющий. — Смирись, что ты хозяйский…сын. Что так все думают.
— Но ведь я не он.
— Тише…. — Том обнял его, чтобы тот замолчал, — нас могут услышать слуги.
Они были на кухне, и тут из коридора послышались шаги. Адриан вспомнил взгляд Джеральда накануне и вырвался из объятий управляющего. Может быть, это получилось резко, и Томас удивился, не выдержал и спросил:
— Ты чего?
— Кто-то идёт…
— Опять боишься?
— Я научился держать себя в руках и не показывать это, но, да, я боюсь. Постоянно.
Тут отворилась дверь, и в кухню вошли племянницы Конни. Эйлин сказала Адриану, что его зовут.
— Но…
— Никаких «но»! Пошли, брат! — прервала Геральдина и схватила его за руку, а потом добавила строгим, надменным тоном: — И захвати пепельницу!
Последней фразой девушка хотела показать всем, что для неё лично Адриан навсегда останется рабом, и она будет дальше отдавать ему приказы, а он — выполнять их. Вот только зачем? Хотела задеть? Возможно. Отомстить за безответные чувства к себе? Тоже возможно. А скорее всего, намекнуть, что «мы не родственники и в случае чего можем быть вместе».
— Я сам принесу! — сказал Томас тоном, исключающим всякие возражения, чтобы поставить её на место. — Адриан больше не выполняет приказов, мисс Геральдина!
— Пошли уже… — глубоко вздохнула девушка юноше и потянула его за собой.
«Господи, спасибо хоть на том, что я держу его за руку!» — подумала она.
После ужина мистер Стюарт почти не отходил от Эйлин. Он был очень вежлив, галантен и добр с ней.
— У вас очень красивый брат, леди! — заметил мужчина, имея в виду Адриана. — Держу пари, что всех девушек сводит с ума.
Эйлин стало не по себе, почему-то холодок пробежался по спине. Мистер Стюарт ей очень понравился. У него были такие изысканные манеры, как у графа, он был так добр, вежлив, благороден, красив…. Мужчина рассказывал, что его дом обслуживали только белые слуги, у него не было ни одного раба, потому что хозяин презирал рабство… И у Эйлин он вызвал восхищение, но эта нечаянно брошенная фраза о брате заставила её вздрогнуть. Казалось бы, ничего плохого в ней не было, даже, наоборот, мужчина хотел сделать ей приятное, ведь у него и не в уме, насколько странная у неё семья. Это они со стороны кажутся папой, мамой и тремя их детьми. Эйлин осознала, что возлюбленный ей…брат…. Неприятное чувство, что мистер Стюарт намеренно сказал об этом, завладело сердцем. Девушка гнала от себя эти мысли, но избавиться от них не могла. Так получилось, что она полюбила брата совсем не сестринской любовью, а почти незнакомый человек догадался и теперь намекает ей об этом грешке?
Она ненавязчиво следила за Адрианом и всякий раз замечала рядом с любимым свою сестру. Геральдина почти не оставляла его ни на минуту. И Эйлин это не нравилось. Так нечестно! Она первая сказала, что любит его! «Ну уж, нет! Без боя не сдамся!» — решила девушка и направилась в их сторону.
Констанция тоже это заметила.
— Не могут брата поделить, — неожиданно для себя сказала она стоявшему недалеко Стюарту.
— Я понимаю, — улыбнулся он, — бывает так. Но это же хорошо.
Всегда безупречно вежливый, всегда доброжелательный, всегда в хорошем настроении. Настоящий джентльмен. Джеральд принадлежал древнему, аристократическому роду, но даже в его поведении Конни не видела этого обаяния, этой благородной, естественной простоты. Кто он такой? Что ему надо от них?
У Эйлин всё-таки получилось отбить у Геральдины «брата» и отправиться с ним на прогулку в сад. Мистер Рудольф давно уже ушёл к себе, поэтому их никто не мог услышать.
Они подошли к фонтану и сели на его колодец, в котором плавали золотые рыбки. Адриан провёл рукой по гладе воды, и они тут же стали тыкаться мордочками в его пальцы, и тот ласково улыбнулся им. «Какой же он красивый! — восхитилась Эйлин. — Особенно, когда улыбается!»
— Как дядя Джеральд? — спросила она.
Юноша поднял на неё глаза…
Девушка неожиданно схватила его обе руки и сказала:
— Постарайся простить его… Он очень любит тебя…
Со стороны могло показаться, что Эйлин признается ему в любви. Но он не знал, что ответить.
— Ты не можешь его простить?
— Да нет, я простил, от всего сердца простил… Просто, понимаете, не в этом дело…
— А в чём же? — тихо спросила она таким тоном будто бы имела в виду: «ну, же…продолжаете, пожалуйста, не бойтесь…»
— Я до сих пор просыпаюсь по ночам, и мне кажется, что я всё ещё там… А всё это мне только пригрезилось… — ответил он с неохотой.
— Где там?
Она терпеливо ждала, и юноша ответил после некоторого молчания:
— Ну, там… на ранчо… — в его взгляде появилось нечто странное, будто бы просьба прекратить этот разговор, — на его окраине…в этом…в этом доме…
Воспоминания о пытках воскресли в его памяти, причиняя боль.
— Прости меня… Я…я такая идиотка! Я не подумала… Значит, ты боишься Джеральда? — странно, но она звала его по имени, а ни папой, как звала всегда до этого…
— Боюсь, — не сразу признался Адриан.
— Я понимаю… Ты не веришь ему…
— Мне бы очень хотелось поверить! И иногда я верю, но потом проходит время, и всё начинается заново… Я не понимаю, зачем ему это…. Зачем он играет со мной? — молодой человек с мольбой посмотрел на неё, но лицо девушки оставалось непроницаемым. — Да, я ему принадлежу, и он может делать со мной всё, что захочет… Хочет играет, хочет…ещё что-то… Даже…даже там на ранчо он имел на то право… Но, если дело в благодарности, может быть, хватит? Почему бы просто не оставить всё, как есть? Мне работать, ему властвовать… как тогда, когда вы только вернулись. Я не хочу заставлять его идти на такой позор.
— Какой позор? — удивилась девушка
— Нянчиться с рабом.
— Он тебя любит…
— Но как такое может быть правдой? За что? Почему? С какой стати ему любить раба?
— Я не знаю, но это так… И тётя Конни тоже тебя любит… Я знаю, как тебе было тяжело всё это время… Прости, что меня не было рядом… Я очень люблю тебя… Но… но не как сестра.
Адриан не сразу нашёлся что ответить. Сердце подскочило в груди. Опустив ресницы, он задумчиво смотрел на золотых рыбок в воде.
— Мне никогда не приходилось слышать таких слов, — наконец ответил красавец-раб, — и, может быть, это могло бы стать лучшим, что было в моей жизни. Но поймите…. Я…я… не чувствую того же… Достоин ли я вас? Вряд ли… Я всего лишь раб.
— Ты все ещё зовёшь меня на «вы»
— Как я могу иначе?
— Быть может, это я тебя не достойна?
— Что вы такое говорите? Вы достойны лучшего. Зачем вам такой, как я? Я ничтожество.
— Не смей так говорить!
— Но, а кто я? — после некоторого молчания произнёс он. — Я всего лишь раб, как бы не подшучивали над этим выражением… Я кое-как могу подписать своё имя, я не образованный, неграмотный. Что я могу? Только выращивать цветы, но и этого мне почему-то больше не разрешают. Понимаете, какая пропасть между нами? Читай на Книгоед.нет