— Могу я с тобой поговорить?
Кивнув, я следую за ней на небольшом расстоянии.
— Что случилось?
Глаза Уинтер встречаются с моими.
— Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты пришла за мной, когда я упала.
— Конечно.
Она качает головой.
— Ты не должна была, Изабелла. Это очень много значит для меня.
Кивнув, я принимаю ее благодарность.
Подняв руку, она сжимает мою.
— Приятно сознавать, что есть женщина, на которую я могу положиться. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я буду рядом.
Услышав эти слова от женщины, которая так сильно вдохновила меня, у меня на глаза наворачиваются слезы.
— Это многое значит, услышать эти слова от тебя.
Она улыбается, а затем медленно направляется туда, где ее ждет Дэмиен с их сыном.
Я возвращаюсь туда, где меня ждут Алексей и Ана. Обняв Ану за плечи, я притягиваю ее к себе, и затем мы втроем идем к дому.
Ариана бежит к самолету, и я оглядываюсь через плечо, наблюдая, как она прыгает в объятия Дмитрия, зацеловывая его до смерти.
Отпуская Ану, я поднимаю взгляд на Алексея. Я наклоняюсь ближе и шепчу:
— Ты будешь вне игры как минимум на шесть недель.
— Вне игры? – спрашивает он.
‘Секс’, – произношу я это слово одними губами.
— Блять, нет. Ты не видела, как я исцеляюсь. При достаточной мотивации я буду в порядке через неделю.
Я громко смеюсь.
— Какого рода мотивация?
Он подмигивает мне.
— Я расскажу тебе, когда мы останемся одни.
Мы направляемся в дом, где жена Киллиана, Дана, приготовила угощение.
Атмосфера радостная и полная подшучиваний, пока мы все угощаемся. Я готовлю тарелку для Алексея и несу ее туда, где он сидит в столовой, уставившись в стол.
Я ставлю еду на стол вместе с приборами, затем сажусь на один из стульев.
— О чем ты думаешь?
— Академия Святого Монарха, – бормочет он. – Мне нужно связаться с мадам Келлер.
— Тебе не обязательно делать это сегодня, – говорю я. – Съешь что-нибудь, затем прими душ и немного отдохни.
Алексей поднимает на меня взгляд.
— Где твоя еда?
— Вот, – говорит Ана, поднося мне тарелку. Она садится рядом со мной со своей едой. – Я помогала с пюре.
Приподняв бровь, я спрашиваю:
— Правда?
Она усмехается, затем пожимает плечами.
— Я почистила картошку.
— Все равно считается, – говорит Алексей, набирая немного пюре на вилку.
Мы приступаем к еде, и в доме воцаряется тишина, пока все едят. Как только Алексей заканчивает, я несу наши тарелки на кухню. Когда я возвращаюсь к нему, он поднимается со стула, вспышка боли искажает его черты.
Взглянув на Ану, я спрашиваю:
— Ты справишься сама?
Она кивает.
— Я помогу Дане прибраться.
Я выхожу вслед за Алексеем из столовой, и он останавливается возле Дэмиена:
— Какой комнатой я могу воспользоваться?
— Первая дверь налево, – отвечает Дэмиен, указывая на лестницу.
Алексей идет гораздо медленнее, когда мы поднимаемся по лестнице, и это говорит мне о том, как сильно ему больно. Я следую за ним в комнату и закрываю за нами дверь.
Направляясь в ванную, я говорю:
— Все, что тебе нужно сделать, это встать под душ. Я быстро помою тебя, так что ты сможешь лечь в постель.
Алексею все же удается усмехнуться.
— Блять, я впервые принимаю душ с тобой и ни хрена не могу сделать.
Я качаю головой, одаривая его улыбкой, прежде чем открыть краны. Пока я снимаю бронежилет и свою одежду, Алексей спрашивает:
— Что случилось с твоей рубашкой?
— Я использовала ее как повязку для ноги Уинтер. – Повернувшись к Алексею, я осторожно помогаю ему раздеться. Как только я раздеваю его, мои глаза обшаривают его тело, оценивая все синяки. – Боже, Алексей.
Он встает под струю, а затем прислоняется спиной к кафельной стене.
Схватив средство для мытья тела и мочалку, я начинаю мыть его тело. Я избегаю его груди, потому что синяки выглядят воспаленными и болезненными.
Я пользуюсь моментом, чтобы быстро умыться, а затем закрываю краны. Я беру полотенце и вытираю Алексея насухо, а затем принимаюсь за себя.
Когда я смотрю на его лицо, он улыбается мне.
— Тебе это слишком нравится, – бормочу я.
— Конечно. Я могу привыкнуть к тому, что ты заботишься обо мне.
— Только не бери в привычку подставляться под пули, – предупреждаю я его.
Когда я наконец усаживаю Алексея на кровать, я подхожу к сумкам, которые мы оставили здесь, когда высадили Ану, и беру из них кое-какую одежду.
Я помогаю Алексею натянуть спортивные штаны, и, откинув одеяло, он ложится на спину.
— Одна неделя? – Я дразню его. – Не думаю, что это случится.
Его глаза блуждают по моему телу.