- А насчёт защиты от первичных заклинаний, - продолжил джинн, удачно не расслышав сказанное медальоном, - то встречал я одного мага-отступника, знавшего универсальное слово защиты. Которое добавляется к таким заклинаниям, делая их безопасными и доступными для повсеместного использования. Даже для вовсе неискушённых в магии. Особое слово! Я о нём услышал, когда того словесника-иноверца в шахской пыточной от ереси перевоспитывали.
- Какое слово? - хором воскликнули Семён и Мар.
- Не помню, - расстроенно ответил джинн. - Оно мне и не нужно было, то слово запоминать. Ересь и вред!
- Жаль, - коротко сказал Семён. - Очень жаль. А найти того словесника можно?
- Нельзя, - с сожалением покачал головой Мафусаил. - Ибо прах его был скормлен свиньям в назидание остальным. А свиньи заколоты и скормлены псам. А псы…
- Достаточно, - оборвал джинна Семён. - Круто тут у вас с инакомыслящими… с иначе колдующими обходятся. Не дружелюбно.
- На том и стоим, - гордо кивнул Мафусаил. - Но все ваши проблемы можно с лёгкостью уладить! Стоит лишь вернуть мне из шахской сокровищницы былую силу и молодость, как память моя сразу же восстановится. И я с радостью помогу вам своим волшебным умением, о блистательные воры! Тем более, что я и так должен своему освободителю одно желание - по закону второй, более ранней клятвы.
- А почему не три? - немедленно влез в разговор медальон. - Как правило, обещают три желания, а не одно. Я слышал сказки о джиннах! Меня не проведёшь.
- Раньше надо было меня освобождать, о хитроумная железяка, - усмехнулся джинн. - После первой клятвы. До второй.
- Собственно говоря, - прервал их спор Семён, - не очень-то нам то чародейное слово и нужно было. Нужно, но не очень. Нам бы из вашего мира выбраться, и ладно. Вернуться туда, откуда мы сюда попали. Это можно устроить?
- Разумеется, о владелец говорящего железа, - кивнул Мафусаил. - Можно или изучить волшебство тела, на что уйдёт лет двадцать, и вернуться самому, без посторонней помощи. Или помочь бедному джинну в его беде. За что бедный джинн обязуется выполнить одно ваше сокровенное желание. То есть отправить вас назад.
- Так или иначе, а всё идёт к тому, что придётся нам лезть в шахский дворец, - задумчиво сказал Семён. - Магию движения ни я, ни ты, Мар, не потянем.
- Я бы потянул, - возразил медальон, - да у меня ни рук, ни бровей нету. Ни тем более тайного пупка. А какая ж магия, да без дырочки на пузе!
- Никакой, - подтвердил джинн. - В магии тела насчитывается сто пятьдесят два основных движения, не считая трёхсот шести вспомогательных поз - из них двадцать пять настолько срамных, что я и говорить о них не стану, дабы не пачкать свои уста и ваш чуткий слух такими недостойными словами. И везде обязателен пупок! Это ключевая часть заклинания действием.
- А вот и город, - Семён остановился, уперев руки в бока. - Красив, ничего не скажешь. Как на картинке.
Великий город Баддур раскинулся сразу за широкой синей бухтой, ступеньками поднимаясь от неё по пологой длинной горе. Белые здания с серебряными крышами прятались среди прохладной зелени; узенькие улицы змеились между ними, ответвляясь лабиринтами ещё более узких переулков. Две высокие каменные стены отделяли город от подступающего к нему леса, с одной и другой стороны горы: возле дальней стены расположился причал.
В бухте стояло несколько больших одномачтовых кораблей со спущенными парусами; маленькая вёсельная лодочка медленно шла от одного из кораблей к далёкому причалу.
На самом верху горы красовалась высокая серебряная башня, ослепительно сияющая под жарким послеполуденным солнцем. Башня была удивительно похожа на космическую ракету - такую, какой её рисуют в комиксах, - и настолько, что Семён невольно затаил дыхание, ожидая услышать далёкий гром работающих двигателей. Но услышал лишь слабый лай собак да скрипучие крики вездесущих чаек.
- Ослепнуть можно, - Семён протёр глаза, - вам что, серебро девать некуда?
- Иначе никак нельзя, - джинн мельком глянул в небо, - это необходимая защита от заоблачных шайтанов. Шайтаны те летают в круглых небесных повозках и за нами тайком подглядывают. И днём и ночью. Особенно ночью. И коли не убережёшься да зазеваешься, так и украсть могут в рабство. Запросто! Или разума лишить во сне. А серебро их надёжно отпугивает. Не могут они заглядывать в такие дома, где крыши серебром покрыты. Боятся, наверное.
- Чужие, - сразу догадался Мар. - Эти могут, в рабство-то. Только зачем им рабы? Не понимаю. Хм, интересно, а причём здесь серебро? Может, оно как-то чего-то отражает… чем-то там на них воздействует… Никогда не слышал о такой взаимосвязи, - озадачился медальон.