- Так фернее, - пояснил джинн, - иф кафмана мофут укфасть. Изо фта - нет.
- Теперь у него полный комплект старческих недомоганий, - безмятежно сказал Мар. - Глухой, шепелявый и без памяти. Можно и в утиль сдавать. В приют для престарелых джиннов.
Мафусаил зло сверкнул на медальон глазами, но промолчал - говорить ему сейчас действительно было трудно. Махнув рукой в сторону, джинн потянул Семёна за собой, лавируя среди горланящих продавцов, повозок и торговых шатров. Семён на ходу проверил, на месте ли кошелёк и листик с заклинаниями - всё было надёжно спрятано во внутренних нагрудных карманах. Было бы очень обидно, если бы его, вора с прикрытием, обворовал какой-нибудь мелкий рыночный воришка. Обидно и невосполнимо.
Джинн вытащил Семёна из толчеи и поволок его дальше, в сторону кривобоких саманных домиков, отгороженных от рынка низкими глинобитными заборчиками. Нырнув в узкий переулок между домами, Мафусаил поспешно зашагал вверх по поднимающейся в горку дороге, то и дело оглядываясь назад.
- Есть у меня подозрение, о мой быстроногий спутник, что за нами кто-то следит, - вынув монету изо рта, с тревогой сообщил Мафусаил и в очередной раз оглянулся назад. - Блеск золота порой поопаснее жадного стражника будет! - и спрятал монету в складках своей чалмы.
- Не переживай, - Семён ободряюще похлопал старика по спине, - пробьёмся. Правда, Мар?
- Возможно, - уклончиво ответил медальон. - Проблема лишь в том, как именно пробьёмся. И чем пробиваться будем. Видишь впереди двоих? По-моему, у них в руках дубинки. Или кистени, не разберу…
- Сзади тоже двое, - севшим голосом доложил Мафусаил. - И тоже с дубинами. Ой-ой…
Демонстративно поигрывая тяжёлыми дубинками и нагло улыбаясь, два крепких молодца в лохмотьях поджидали Семёна и джинна возле очередного поворота узкой улочки. Сзади подбегали ещё двое, для устрашения громко ругаясь и размахивая на бегу увесистыми палками.
- Деньги! - громко сказал один из встречных молодцов и с ухмылкой протянул вперёд руку, - гони монету, сволочь, пока тебя не прибили. Давай-давай, - и нетерпеливо поманил джинна пальцем.
- Какую монету? - очень натурально возмутился Мафусаил, тряся бородой от страха. - Сам посуди - откуда у нищего странника может быть золото?
- Вот ты и проговорился, - заметил второй молодец, перехватил дубинку из руки в руку и лениво спросил напарника:
- Может, пришибить их для начала? До смерти. А потом и поговорим.
- Рашик, там кого-то на улице убивать собрались, - донёсся из-за глиняного забора испуганный женский голос, - Рашик! Зови стражу!
- Уймись, женщина, - недовольно ответил невидимый Рашик, - не лезь в мужские дела. Сами разберутся, - и голоса тут же стихли.
- Настоящий мужчина, - одобрительно кивнул в сторону забора молодец с протянутой рукой. - Уважаю. - И хмуро глянул на странников. - Ну, долго я ещё буду ждать?
- Ситуация выходит из-под контроля, - шепнул Мар. - Что делать будем? Может, отдадите монету? Хрен с ней, у нас ещё есть.
- Эти одной монетой не откупятся, - быстро шепнул Семён. - Заклинание невидимости у тебя ещё работает?
- Чуть-чуть работает, - так же быстро ответил медальон.
- Тогда начинай мерцать, - еле слышно приказал Семён, - так, чтобы я то виден был, то не виден, - и шагнул вперёд, небрежно оттолкнув джинна к забору.
- Дети порока! - взревел Семён, поднимая к небу руки, - как вы смеете нападать на моего раба! Именем царя шайтанов, за такую провинность объявляю и вас своими невольниками! Ко мне, моя круглая небесная повозка! Ко мне! Сегодня ты повезёшь не одного, а сразу пятерых рабов - то-то будет радости в моих садах ужаса! - и раскатисто захохотал прямо в рожи опешившим разбойникам.
Одновременно с этим маскировочный костюм лихорадочно стал преображаться, превращаясь то в саван смерти, то в бинты мумии, то в медицинский халат, заляпанный кровью - Семён спешно придумывал себе одёжку пострашнее; наконец костюм успокоился, превратившись в ушастый бетманский наряд. Семён позволил себе лишь несколько отступлений от классического кинообраза - отказался от ненужного плаща и организовал у себя на груди и на спине по выпуклому кровавому глазу. И тут включилось мерцание.
Добры молодцы взвыли от ужаса - и те, что были спереди, и те, что подбежали сзади. А когда оба глаза, на спине и груди, медленно моргнули… Дубинки остались лежать на земле. А добры молодцы пропали, только пыль осталась висеть на дорогой.
- Рашик, Рашик, - истошно запричитал женский голос за забором, - что с тобой? Почему ты упал? Рашик, зачем ты подглядывал в щелку?! Ой, Рашик, Рашик…