За очередным поворотом Семён резко остановился и замер в изумлении. Потому что коридор закончился - впереди был громадный зал, празднично убранный и нарядный, едва освещённый пригашенным интимным светом. Длинные ленты разноцветных серпантин свисали с потолка, пол устилал бесконечный и очень ворсистый ковёр; то тут, то там, в пятнах более яркого света возлежали на мягких возвышениях томные полуобнажённые красавицы, возле которых стояли подносы со сладостями и винами в причудливых бутылках. Красавицы лениво грызли сладости, запивая их вином из высоких бокалов.
За спиной Семёна кто-то громко сглотнул.
- Прямо как на той витрине, помнишь? - неприязненно сказал Мар. - Ну, тот магазинчик, где ты в роли короля из Чистолёдного Мира выступал. Где мы костюмчик тебе раздобыли… Очень подозрительное место! Слишком показное.
- Слишком, - медленно повторил Семён. Он с подозрением вгляделся в красавиц: девушки были как настоящие. Почти живые. Почти.
Сквозь красавиц, сквозь возвышения и подносы, сквозь ковёр просвечивало зелёное неугасимое сияние, очень слабое, едва различимое, но очевидное. Черная тропинка вилась между теми возвышениями, начинаясь возле ног Семёна и уходя вдаль; тропинка прихотливо изгибалась, иногда ныряя под некоторые из возвышений - там красавицы не проявляли никакой активности. Лежали хоть и томно, но неподвижно. Словно спали.
- Не могу я, братья, - срывающимся голосом сказали за спиной Семёна. - Три месяца воздержания! Целых три! Не могу больше терпеть, сил нету. Лично я пошёл, - Семёна с силой оттолкнули в сторону и мимо него пробежал один из послушников, на ходу отшвырнув в сторону саблю.
- Стой! - истошно крикнул Ягир, - опомнись! Из-за бабы жизни лишаться?
- К чёрту баб, - завопил в ответ послушник. - Я три месяца вина не пил. Весь пересох, - и с этими словами, сойдя с тропинки, схватил с ближайшего подноса бутылку. Дальнейшее видел только один Семён: послушника окутало зелёное сияние, мгновенно выбившееся из-под ковра, и тот пропал в нём вместе с бутылкой, так и не донесённой до рта. И одновременно Семён видел другое - как послушник, отхлебнув из горлышка, увалился на возвышение, вальяжно обхватив девицу за голые плечи; сквозь него теперь тоже просвечивало зелёным.
- Здесь хорошо! - пьяным голосом крикнул фантом, - и вино вкусное, и девочки что надо. Чего суетиться, чего спешить? Отдохнём немного и дальше пойдём. Давайте ко мне, не робейте, - и счастливо захохотал. Очень счастливо. И очень натурально.
Мимо Семёна проскользнуло ещё трое: история повторилась. К сожалению. Теперь голосила вся полупрозрачная четвёрка, призывно размахивая бутылками и подзадоривая оставшихся; девицы посылали всем подряд воздушные поцелуи и игриво подмигивали, ненароком задирая и без того короткие и прозрачные платьица.
Семён оглянулся.
- А вы почему не идёте? - хмуро спросил он у оставшихся. - Вон как зовут! Аж надрываются.
- Братья сделали окончательный выбор, - невозмутимо ответил Ягир. - Хоть и поспешный, но сделали. Теперь это их дело. Мы же сделали свой выбор. Другой. Потому что это явный обман. Ловушка! Чересчур всё славно… И где - в колдовском лабиринте? Тем более что я хорошо знал брата Тури до его поступления в послушники. Того, самого первого. Который за бутылкой пошёл. Слаб он был до вина, что правда, то правда. Но сидеть с девицами в обнимку и нахваливать их… Были бы тут козы, тогда да. Тогда бы я его понял. Он раньше пастухом был, наш брат Тури… Впрочем, некогда сожалеть. Веди нас дальше, Симеон. Веди, - Ягир косо глянул на развесёлых призраков, сплюнул и больше не обращал на них никакого внимания.
Семён шёл по тропинке, уставясь в неё и не глядя по сторонам; пятеро из братии, осторожно передвигая ноги, молча шли за ним след в след. Далеко позади остались пьяные выкрики и истеричный женский хохот, а тропинка всё не кончалась. Семён проходил сквозь возвышения и возлежащих на них девиц, преграждавших им путь - спящие красавицы на поверку оказались воздушными и неосязаемыми. Миражными.
Но вот чёрная тропинка закончилась, упёрлась в открытый проём коридора. Дальше опять начинался лабиринт, но не такой, как прежний, с замшелыми стенами и каменным полом, а другой. Зеркальный. Стены и потолок многократно отражали Семёна и его спутников, повторяя и множа их; пол переливался едкими разноцветными всполохами, от которых рябило в глазах. Создавалось такое впечатление, что они ненароком забрели в гигантский калейдоскоп - от мелькания красок у Семёна закружилась голова.
- Этого ещё не хватало, - сказал Семён, потирая виски. - Мар, ты что видишь?