1
Илья Чёрт
Слипер и Дример
Если бы ночью тёмной вам снились,
Сны б мои снились —
Вы бы сошли с ума!
Группа «Uma2rmaH»
Вот чё, друже мои, имейте сразу в своём ясном виду: перво-наперво, при написании этой книги
много и дофига кто на чём пострадал. Да вы енто и сами узнаете, как только прочитаете «второ-
навторово», а затем саму книгу. Дык вот, второ-навторово: все события и личности,
встречающиеся в этой книге, ни в коем разе не случайны и имеют самые что ни на есть полные
совпадения по всем статьям, как и всё, что вы пережили сами в своей жизни, как и всё, что ждёт
вас в вашем будущем. И наконец третье: триетить мою налево!
«Вы что там все, крышей… поехали?!» © Гагарин
Много есть в мире разных историй. По сути, весь мир и есть эти самые истории, слегка
растянутые во времени. И все мы участвуем в этих историях, являемся героями этих эпосов, поэм,
повестей, рассказов, заметок. И нет в мире такой истории, которая не произошла бы на самом деле
— в своё время, в своём месте. Любая ситуация, которую вы только можете себе вообразить, уже
существует во вселенной в самом что ни на есть явном виде, чтобы потом быть рассказанной. Где-
то тут, когда-то здесь. Там и сям. Начиная писать эту книгу, автор ни в коей мере не хотел
претендовать на исключительность, оригинальность и всякие подобные выверты и заворачивания,
что так ценятся среди различных маститых писателей и искушённых поглотителей чтива. Мне это
кишкокручение ни к чему не сдалось. Перед вами такая же обычная история о братанах и
друганах, кои случаются во множественном числе по всему свету. На самом деле, герои этой
книги вовсе даже и не братья. Но если посмотреть с глобальной точки зрения, то все мы брателлы
друг другу, а с позиции просветлённого разума между всеми нами вообще нет никаких различий,
посему идея братства становится естественной и…
Похоже, я заговорился, и вообще всё это слишком сложно воспринимать с утра, не позавтракав.
Просто мне пришла в голову отличная идея для книги. Но идея так коротка, вы же знаете: пара
слов в беседе, и ты уже выдал всё, что являлось результатом многочасовых, а порой и
многолетних раздумий. И хлопаешь себя по лбу, или по чему придётся:
2
— Вот, ёктить, это же моя самая лучшая мысль за последнее время, а я даже не выдержал
хорошей театральной паузы, прежде чем разболтать её!
Теперь вы понимаете, что передо мной стоит совершенно невыполнимая задача: написать эту
книгу и не выдать до самого конца идею, по поводу которой она явлена на свет. Все мы знаем, как
жжёт язык секрет, который до поры нельзя открывать друзьям. И как он рвётся наружу. И мы,
стискивая зубы, чувствуем себя партизанами на допросе. Войдите в моё положение, поймите: я во
время написания этой книги буду чувствовать себя именно так. Партизаном. Или дедом Мазаем,
истосковавшимся по крольчатине. И самое главное, учитывая мою не самую лучшую память, я
рискую и вовсе забыть эту самую идею в течение того времени, пока буду писать эту книгу. Так
что не обессудьте. И не в судях будете.
Пишу я медленно, ибо вовсе не профессионал и процесс постукивания по клавишам
компьютера зависит у меня от многих факторов. От свободного времени, коего всегда нет. От
настроения, которое в Питере меняется вместе с погодой по пять раз на дню. От полного незнания
того, о чем писать дальше, и т. д. И о самой книге хочется заранее кое-что сказать, уважаемые
читатели. А скажу вот чё: как только вам покажется, будто я ошибся в правописании какого-либо
слова, так сразу понимайте, что ошиблись в[ы]. То есть никаких грамматических ошибок в книге
нет. Возможно, будет вам всячески мерещиться, что названия глав этой книги порой не имеют
никакого прямого отношения к смыслу изложенного в этих самых главах, но таки оно, это
отношение, есть. Смысл просто петляет между строк. Как зайчик-попрыгайчик. И его нелегко
поймать и уловить. Тем паче, коли вы завели себе привычку размышлять напрямик, предпочитая
неизведанным тропинкам собственных мозгов ухоженную автостраду общественного мнения. Да
и герои этой книги живут своей жизнью. Вмешиваться в их судьбу мне как-то не с руки. Так что я
просто решил записывать всё, что с ними будет происходить, а там уж как поведётся — а точнее,
куда они меня заведут за собой. И если вдруг я не выдержу и выдам секрет раньше времени, если
вы увидите, что книга несколько короче, чем радостно ожидалось (мне же придётся её закончить,
как только тайна раскроется), — простите меня, ибо пробрало меня и понесло. Или наоборот? И
вообще, эта книга — не для людей, не для читателей. Эта книга для нас. Для тех, кто однажды
проснулся в Лесу.
Зайчишка-припрыжка. Зайчушка-попрыгушка. Зайчик-попрыгайчик. Заяц-попрыгаец. А вам не
кажется, что слово «попрыгаец» уже звучит пугающе чужестранно и может означать совсем
не милого изначального зайчишку? А грань -то была так тонка, и переход столь незаметен…
3
Попрыгаец
Я сидел кружком и ждал. А потом всеми своими четырьмя лёг во все стороны. Несколько
секунд как будто ничего не происходило. Вдруг внутри что-то неуловимо щёлкнуло, пискнуло, и
писк этот стал стремительно набирать громкость. И всё началось. Звуки сомкнулись вокруг. Всё
стало гулким. Уши заложило. Пространство сузилось и обтекло все мои пока ещё разделённые
тела по краям. Затем всё вокруг и внутри меня медленно, с нарастающей скоростью, двинулось.
Так поезд порой незаметно трогается с вокзала, пока вы увлечённо разговариваете с попутчиками.
«Ой, смотрите, а мы уже поехали!» — «Да ну?»
Так и здесь. Незаметно. Двинулось. Сначала прямо. А потом ноги стали тяжелеть и пошли
вниз. И всё начало куда-то падать по наклонной скользкой плоскости, словно разгоняющиеся сани
бабского слея по ледяному водосточному жёлобу. Ощущение скорости росло и росло.
Разгоняющиеся сани. Разгоняющийся автомобиль. Разгоняющийся самолёт. Разгоняющаяся
ракета. Разгоняющееся что? Скорость становилась совершенно неописуемой. За границами
обтекаемого, превратившегося в снаряд из мутного пластика, единого теперь тела всё слилось в
непрерывный, неразличимый поток. И только меняющиеся перегрузки свидетельствовали о том,
что в движении происходит смена направления. Как сквозь сон до слуха доносились чьи-то
далёкие переговоры по рации, обрывки проносящейся мимо музыки, смех, кусочки ругани… То,
среди чего летело моё тело, иногда менялось. Ощущение скользкого льда плавно перетекало в
чувство движения сквозь глубокие толщи воды, а затем всё срывалось с какого-то невидимого
края в бездну вертикальной стеклянной шахты. Желудок зависал в горле от внезапной
невесомости, но плавный выход из вертикального падения в спиральную дугу заставлял все
органы внутри тела опять прильнуть к позвоночнику. Кривизна поворотов увеличивалась,
перегрузка нарастала. Невидимый и неуловимый разумом лабиринт кружил меня по своим
тоннелям. Тяжесть давила всё сильнее. Медленно, но неумолимо. Вода. Жар огня. Опять
скользкий лёд. И так долго. Всё это было очень долго. Менялось всё вокруг. Менялся я. Менялось
тело. Менялось сознание. В какой-то момент внезапно позабылось, где я, шо я цэ такое и зачем.
Позабылась вся прошлая жизнь с её нелепостями. А что было до того? Что было вообще до