Она перестала развивать мысли в этом направлении и опять переключилась на обстановку в комнате. Стена, рядом с которой стоял стол, заставила ее обратить на себя внимание. Мельком увидев ее в темноте, она предположила, что по большей части она была закрыта произведениями искусства. Но то, что она увидела при свете лампы, заставило ее содрогнуться. Только находясь в аду можно было создать такое произведение. Она узнала каждую жертву, каждую рану, каждый жуткий снимок. В участке над ее столом висели те же самые фотографии. Жуткая коллекция из смертей.
«Как вы можете…»
Она бы никогда не смогла повесить их в своем доме. Принести это зло в свой дом — ее безопасное святилище. Никогда…
Синклер проследила за ее взглядом.
«Я здесь работаю. И думаю тоже здесь».
«Я знаю, но как Вы можете постоянно смотреть на них?» — Патрисия представила себе, что вместе с фотографиями она принесла домой чужую смерть. Нет, пусть они останутся лежать на ее столе в папках. Надежно запертые и спрятанные.
«Не каждый может это сделать, я знаю. — Синклер повернулась лицом к стене. Патрисия медленно подошла и встала рядом. — Но я не смогу успокоиться, пока хоть кое-что не узнаю. Как это случалось и почему? И если нам действительно повезет, то… кто это сделал? — Ее пристальный взгляд наткнулся на фотографии. — Они требуют это от меня. И они заслуживают это. Только тогда, когда на большинство вопросов я получу ответы, я смогу снять их».
«Вы хоть спите ночами?» — спокойно спросила Патрисия.
«Вероятно, столько же, сколько и Вы».
«Тогда Вы почти не спите».
«Наверное».
«Я часто думаю о них», — сказала Патрисия. — «Об их последних мгновениях. Что они могли чувствовать».
«Страх», — прошептала Синклер.
«Да». — Патрисия всегда это знала. Она знала, что это не разумно, но не могла справиться с этим. Она сочувствовала каждой жертве.
«Как давно Вы этим занимаетесь?» — спросила Синклер. — «Даже опытным детективам трудно отключится после работы».
«Достаточно давно». — Патрисия бросила на нее мимолетный взгляд. — «А вы?»
«Я долгое время изучала психологию преступников. И приблизительно в течение семи лет пыталась понять, что движет ими».
«И как, преуспели?»
Синклер деланно рассмеялась. — «В некоторых случаях — да». — Она встретилась взглядом с глазами Патрисии. Ее радужные оболочки опять приобрели мягкий цвет корицы. — «А в некоторых…»
«Я сожалею об этом».
«Правда?» — Одри грустно улыбнулась.
«Да».
«Хотя, мы начинали говорить о ваших чувствах…»
«Я просто пытаюсь Вас понять».
«Ах, да. Старая, как мир, поговорка: мы боимся того, чего не можем понять».
Патрисия хотела продолжить спор, но поняла, что немного боится Синклер. Боится ее непринужденности и уверенности, ее тактики, и мотивов, которые движут ею.
«Скажите, к чему было это Ваше сегодняшнее выступление?»
«Вы думаете, что я сумасшедшая?»
Патрисия предпочла честный ответ: «Да».
«Могу Вас уверить, что когда дело касается моей работы, я совсем не сумасшедшая».
«Хотите сказать, что в не работы Вы именно такая несколько не в себе?»
Кривая улыбка словно поддразнивала Патрисию.
«Когда дело доходит до любви, я могу быть… разной».
«О?! — Патрисия в замешательстве опустила глаза. — Я не ожидала такого ответа».
«Ну, это Вы спросили…»
«Черт, видимо я совершила ошибку». — Она внутренне проклинала себя за то, что перешла на личные темы. Почему она так реагирует на все, что говорит и делает эта женщина?
Казалось, Синклер было чуждо смущение и беспокойство по этому поводу. Но, кажется, она тоже полагала, что пора сменить тему. Одри указала на фото.
«Посмотрите на эти фотографии. Скажите мне, что Вы видите?»
«Вы серьезно?»
«Я серьезна, как сердечный приступ».
«Я вижу трупы убитых мужчин. — Поскольку она начала мыслить профессионально и вспоминать факты, которые знала об Убийствах на Шоссе, слова легко слетали с языка. — Все они средних лет, были женаты, имели средний достаток и стабильную личную жизнь. Белые. От среднего до умеренного телосложения. Ухоженные и хорошо питавшиеся. Все они были задушены. Другие, более старые останки, также были найдены со сломанной подъязычной костью, подтверждая наше предположение, что все убийства взаимосвязаны».
«Скажите мне, что Вас беспокоит и на какой вопрос Вы не находите ответа? — докапывалась Синклер. — Что является причиной, заставляющей Вас расхаживать по ночам? Что, на Ваш взгляд не имеет никакого смысла?»