«Ну, это, конечно, многое объясняет».
«Как это?»
Патрисия поднялась, сказав и так слишком много. — «Спасибо за время, которое Вы мне уделили, миссис Торп. Я, действительно, ценю это».
Лема выглядела удивленной. «Вы уже уходите?»
«А у Вас есть еще, что мне рассказать?»
Лема погладила собаку. Ее светлые глаза, казалось, заволокла пелена грусти.
«Нет, мне нечего больше сказать». — Она начала снова гладить Чи — Чи. — «Эти две девочки… То, через что они прошли… Они были — не разлей вода. До и после трагедии. В раннем детстве они видели и прошли через то, что никакой ребенок не должен проходить».
«Миссис Торп, есть кто-либо еще, с кем я могла бы поговорить об этом? Может, есть человек, который знает об этих событиях больше?»
«О боже, нет. Никто здесь Вам ничего не скажет. Я так долго молчала, а сегодня и так сказала слишком много».
«Вы не подскажете, где я могу поискать Джей?»
Лема погрозила ей пальцем.
«Дитя, есть только одно единственное место, в котором может быть Джей Адамс — это их лес».
«Она находится в лесу?»
«Она всегда будет в их лесу. Он и ее прошлое слишком крепко держать ее там. Она никогда не сможет вырваться», — ответила Лема. — «Вы сможете сами найти дверь?»
Патрисия кивнула, поблагодарила ее и ушла.
Глава 18
Джек встретил Патрисию у двери. Он махал хвостом и танцевал на задних лапах до тех пор, пока она не приподняла его и не поцеловала. Эндерсон разочарованно вздохнула, пока набирала код, чтобы выключить сигнализацию. Она поняла, что Эрин не было дома. Казалось, что все шло не так. Она взяла телефон и позвонила ей. Ответила голосовая почта Эрин. Патрисия повесила трубку. Она собиралась перезвонить и оставить сообщение, но в этот момент в дверь позвонили. Удивившись и думая, что, возможно, Эрин забыла ключ, она быстро открыла замок. На сей раз ее ждал настоящий сюрприз.
Там стояла Синклер. Она протянула Патрисии небольшой пирог и улыбнулась, демонстрируя одну ямочку.
«Я пришла предложить мир».
Патрисия просто стояла и смотрела на нее.
«Я была не права на счет Адамс. Утром мы слышали новости». — Синклер прижала к себе пирог, поскольку Патрисия не торопилась его взять. Она с сожалением покачала головой. — «Это была плохая идея. Извини. Я никогда не делаю подобных вещей. Пожалуй, я пойду».
«Нет. Пожалуйста. Входи». — Произнесла Патрисия и отступила в сторону.
«Ты уверена?» — Синклер машинально помяла ладонью заднюю часть шеи. Она, явно, находилась в замешательстве и выглядела возбужденной.
До этого момента, Патрисия не думала, что эта женщина вообще может нервничать. Она всегда казалась такой уравновешенной и уверенной в себе. Патрисия улыбнулась своим мыслям и взяла у нее пирог. Когда Синклер вошла внутрь, Патрисия ощутила исходящий от нее пряный аромат жидкого мыла, от чего ее сердце затрепетало, словно крылышки колибри.
«Я сожалею, что явилась вот так, без приглашения», — сказала Синклер.
«Не волнуйся об этом». — Патрисия снова улыбнулась. — «По крайней мере, ты была достаточно вежлива, чтобы принести пирог. Я же не принесла тебе ничего, кроме враждебного отношения, когда появилась на пороге твоего дома».
Синклер рассмеялась и опустила руку. Она посмотрела на пирог.
«Это ананасовый пирог-перевертыш. Я попросила моего зятя испечь его. У него очень хороший гавайский рецепт».
«О!» — Патрисия направилась на кухню. — «Мы сейчас разрежем его?»
«Конечно».
Патрисия поставила пирог на стол, сняла с него пищевую пленку и вытащила большой нож из ящика стола, стоящего рядом с плитой. — «Так, как ты нашла меня?»
«Это было не трудно». — Синклер оглядывала дом изнутри. — «Забавно, но именно так я это себе и представляла». — Она была в мешковатых джинсах и белой, с длинными рукавами, мягкой фланелевой рубашке. Она закатала манжеты своими длинными ловкими пальцами.
«Ты представляла себе мой дом?» — Уже одна эта мысль угрожала окрасить щеки Патрисии в алый цвет. Так что она быстренько сосредоточила свое внимание на пироге, отрезав два больших куска и поместив их на тарелки.
«Да. Ну, знаешь, ты встречаешь кого-то и задумываешься о некоторых вещах».
Патрисия ничего не ответила.
Она думает обо мне, как я о ней?
Она вручила ей тарелку, а затем вспомнила о вилках. Повернувшись к ящикам так, чтобы ее лица не было видно, она спросила: «И как тебе мой дом?»
Когда она вынула две вилки, то почувствовала, как горят ее уши. Синклер стояла позади нее, говоря, что в доме преобладают теплые коричневые тона. А так же много красного цвета. Слово «пламенный» вызвало у нее определенные эмоции и заставило ее кожу пылать. Она медленно обернулась. Их глаза встретились. Патрисия заметила, что пылает не она одна. Кожа Синклер также потемнела.