Ему остаётся надеяться, что от физических нагрузок голова пройдёт. Обычно проходит.
Маленькое двухэтажное здание стоит на углу улицы, серое, как сегодняшняя погода. Отталкивающее. Ну и чёрт с ним, зато приходят только те, кто действительно хочет заниматься боксом, а не понтануться перед друзьями, как они охеренно могут махать кулаками.
Крис морщится от собственных мыслей и рывком открывает дверь. В одиннадцать утра в субботу, конечно же, народу почти не было. Нормальные люди спят в своих кроватях.
Войдя в раздевалку, Крис даже не удивлён: на одной из лавочек задумчиво сидит Лукас, парень из их школы, около шкафчиков крутятся трое парней постарше.
Вильяма не видно, но он, скорее всего, уже разминается. Так что Крис забрасывает спортивную сумку на скамейку, быстро переодевается в спортивную форму и выходит в зал.
Как Крис и думал, Магнуссон здесь. Он кивает другу, а тот ухмыляется в ответ, отталкивая от себя красную грушу.
— Опаздываешь, — констатирует Вильям. — Я думал, ты всё-таки решил не приходить.
— Да нет, сказал же, что приду. Я просто на своих двоих.
Крис мысленно закатывает глаза, а может, не только мысленно. Натыкается на удивленный взгляд Вильяма и говорит:
— Пришлось вчера возвращаться пешком.
— Откуда? — задаёт Магнуссон назревший вопрос.
Крис хмурится, подходя к соседней груше, не отвечает, пока Вильям наносит точный удар по своей.
Руки Шистада уже обмотаны эластичным бинтом, он надевает чёрные перчатки, становится перед грушей и делает сильный, точный удар.
Он пошёл на бокс, чтобы научиться самоконтролю. Нихуя не получилось.
Удар. Ещё удар. Звук голоса Вильяма.
— Так где машина-то, Крис?
Крис хватает руками грушу, чтобы та не ударила его.
Он хочет соврать, а потом понимает, что это бесполезно, потому что Магнуссон обязательно решит подвезти его, не поддаваясь отказам. Особенно, если погода всё же испортится окончательно.
— У Мун, — тихо произносит Шистад, разглядывая старые царапины на коже обивки.
Он прикрывает глаза, представляя вопросительное выражение на лице Вильяма.
Ну давай, пошути уже, и я продолжу тренировку.
Вильям говорит:
— Так ты у неё вчера был?
И ещё:
— Ты что, напился вчера?
— Не много вопросов? — Голос усталый, но ещё не севший.
Молот в голове продолжает дробить череп изнутри.
— А что Эва на это сказала?
— Сказала, что покрасит ее в розовый, а потом нацарапает что-то неприличное.
Вильям прыснул. Звонкий смех разнёсся по залу.
— А Мун молодец. Держит тебя в тонусе.
— Очень смешно, — бурчит Крис, отталкивая от себя грушу и проезжаясь по ней кулаком.
— Ну, ты ни свет, ни заря всё-таки встаёшь на утреннюю тренировку, на которой бываешь раз в полтора месяца, идёшь на неё пешком, а потом ещё и к Эве за машиной. Кажется, она вытрахала из тебя всю лень. — Вильям снова заливается смехом.
— Очень смешно, — почти что понуро повторяет Крис, решая не обращать внимания на шуточки Магнуссона.
Тот почему-то придумал себе, что Крис чуть ли не стал зависим от Мун. Чуть ли не влюблён в неё по уши.
Да, конечно, готов самоубиться от подступающей к горлу, невыносимой любви к этой рыжей дуре Мун.
Вильям говорит что-то ещё, но Шистад, погружённый в свои мысли, не реагирует. Он даже почти не слышит, пока тренер не зовёт их на спарринг.
Спарринг проходит довольно болезненно. Крис постоянно отвлекается, из-за этого получает по голове, а потом минуты две приходит в себя.
Головная боль не слабеет, только усиливается, нависая над теменем, словно бетонная плита. Надавливая на него. Кажется, ещё немного — и ему проломит голову.
Удары молота сопровождаются ударами Магнуссона. Пару раз Крис злится. Злится так, что загоняет Вильяма в угол. Бьёт беспорядочно, сильно.
Пока не получает точный удар в солнечное сплетение.
Бум.
Следующий удар приходится в бровь. Из раны течёт кровь. Не бьёт фонтаном, слабо, надоедливо струится.
Тренер говорит, что Крис сегодня отвратительно занимается и пусть больше не приходит в таком состоянии. Крис думает, что и не придёт, потому что получать по голове не слишком понравилось.
Вильям предлагает ему обработать рану, но Крис только умывается ледяной водой и наскоро принимает душ.
Магнуссон как всегда закатывает глаза.
— Сказал бы, что голова болит, я бы не бил по ней. Или отказались бы от спарринга.
— Да ну, — отмахивается Крис.
Он думает, что приходить, возможно, и не стоило, но отказываться от спарринга он в любом случае бы не стал. Кто в здравом уме и твёрдой памяти откажется врезать кому-то по лицу. Пусть даже это тренировка по боксу. Пусть даже этот кто-то — твой лучший друг.
Крис думает, что надо будет попросить у Мун таблетку от головы, потому что у него такого дерьма в аптечке не водится.
Вильям едет довольно медленно, и Крис этому рад. Любой резкий поворот отдаётся болью в темени. Любое резкое движение сопровождается ударом молота.
Вильям поворачивает на улицу, где живёт Эва.
Бум.
Резко тормозит. Бум.
Крис бросает пару слов ему на прощание и неторопливо выходит из машины. Хлопает дверью. Бум.
Звонок кажется слишком громким, а шаги Эвы слишком медленными. Крис зажмуривается и открывает глаза, только когда слышит, как в замке проворачивается ключ.
— Что? — спрашивает Мун, возникшая на пороге. На ней только длинная футболка и короткие шорты. Очень. Короткие шорты.
Крис говорит:
— Есть таблетка от головы? — И протискивается мимо нее в квартиру.
— Эй! — возмущённо шипит Эва.
Внезапно через стук крови в ушах и боль прорывается ясная мысль: Мун не собиралась его пускать. Вообще не ожидала, что он решит зайти. Думала, он молча сядет в машину и уебёт отсюда.
— Ты что, не одна? — спрашивает первое, что приходит на ум.
Эва молчит, и Крис проходит в коридор, к кухне, оглядываясь по сторонам.
Он не думал почему-то, что Мун может быть не одна. Может не сидеть и ждать его, а… заниматься хер знает чем. Не собираться впускать его вовнутрь, например.
— Мун, — зовёт он Эву, продолжая оглядываться, — ты одна или нет? — Он идёт, а она следует за ним по пятам.
— Да одна я. Одна. — Девушка хватает его за руку. — Что тебе нужно? — спрашивает.
— Я же сказал: таблетка. Мун, ты чем слушаешь?
Она возмущённо выдыхает через нос, кажется, сжимает кулаки. Крис старается как можно меньше двигать глазами, хоть и не получается.
Мун протискивается мимо него и говорит, входя на кухню:
— Садись.
Он опускается на один из стульев и молча следит за её действиями. Эва встаёт на носочки, тянется на верхнюю полку, пыхтит. Футболка поднимается, открывая ещё больший вид на загорелые ноги.
Крис ловит себя на мысли, что настолько сильно хочет провести по ним пальцами, что практически чувствует её кожу под руками.
Хмурится, пытаясь отогнать ненужные мысли.
Его вытаскивает из них сама Эва, которая, сдаваясь, говорит:
— Можешь помочь?
Крис вздыхает. Крис встаёт и трёт тремя пальцами переносицу. Движение отдаётся болью.
За несколько шагов преодолевает расстояние, встаёт прямо вплотную к Эве, одно её движение — и они соприкоснутся.
Мун говорит, сглотнув: