- Тогда сапоги плюс мини.
Мы сидели в небольшой, уютной квартире Рэйчел, которая по сравнению с моим жильем была то же, что герцогиня Диана рядом с Камиллой Паркер Боулз. Это была постройка шестидесятых годов, оснащенная характерной широкой, деревянной лестничной клеткой и большими окнами от пола до потолка в салоне. Жилье Рэйчел характеризовали простота и элегантность, присущие его владелице. Красная софа, кремовые ковры, новые шторы... Общий вид производил впечатление такой завершенности, о которой я могла только мечтать.
- Рэйчел, - сказала я, мгновенно напоминая себе то, что мучило меня уже давно. - Я разговаривала с Лесли об этом госте из авторских прав. Она сказала, что ты поощряла ее к роману с Дереком.
Рэйчел зажгла сигарету.
- Я не знаю, или она так глупа, или попросту слышит то, что хочет слышать, – вздохнула подруга.
- На прошлой неделе мы пошли выпить, и она все уши мне прожужжала, как нравится Дереку. Я не думаю, что он думал о чем-то более серьезном, чем одна ночь. Очень глупая и незрелая. Я подумала, что это как-то научит ее, и этим все и кончится.
- То есть, тем не менее, ты ее поощряла.
- Я думала, что лучше, чтобы разочарование пришло раньше, чем позже. В конечном итоге, не удалось бы ей запретить, Сэм.
- Конечно, ты права.
- Это точно, что Линда донесла на нее этому типу? – спросила она, меняя тему.
- Все так думают, хотя, очевидно, мы не можем ничего доказать. Кто другой мог это сделать?
Рэйчел пожала плечами.
- Вот именно, кто другой? - выпустила дым, прищурив глаза. – Лесли, конечно, жаждет в настоящий момент крови Линды. Вчера накричала на нее в кабинете.
- Лоу утверждает, что Линда сохранила спокойствие, от всего отреклась и вежливо попросила Лесли, чтобы та не впадала в истерику больше, чем это возможно.
- А что на это все сказал Дерек?
- Я сказала бы, что он прижал свои уши. В последнее время редко его вижу, а ты?
- Я встретила его пару раз.
- Если Линда намеревается заставить Лесли отступить, то очень разочаруется. Лесли собирается остаться и бороться до конца, - сказала я.
- Дерек не будет в восторге, - подтвердила Рэйчел.
- Он хочет тишину и покой и ненавидит бабские разборки. Уже сейчас довольно зол на Линду из-за всей этой суматохе.
Рэйчел раздавила окурок, после чего встала, вытянув руки вперед. В черных леггинсах и короткой кофточке выглядела как гибкая пантера.
- Ты хочешь чаю? - поинтересовалась она обыденно.
- Пожалуй.
Зашла в маленькую, очаровательную кухню и включила чайник.
- Завидую тебе, – сказала подруга, перекрикивая шум закипающей воды. - Ты в любой момент можешь уйти. То есть, из тренажерного клуба. Потому что, если проводить там слишком много времени, в этом небольшом, закисшем маленьком мире... Некоторые вещи становятся тогда важнее, чем в действительности. И Линда отравляет тебе жизнь по самым мелким пустякам... – и замолчала.
- Ты также всегда можешь уйти. Без сомнения, ты найдешь работу.
- Уйти и дать ей выиграть? - спросила Рэйчел с недоверием. - Никогда!
Наполнила кувшин и принесла поднос в гостиную.
- Так, что ты в точности напялишь на встречу с этой старухой?
* * *
Думаю, что тот полдень отпечатался в моей памяти, поскольку именно тогда я услышала, что Маркс энд Спенсер прекратили производить Кровавую Мэри в серии «коктейли в банке». Очень меня это взволновало.
- Почему? - жалобно застонала я, глядя на продавщицу.
- Мы прекратили продажу, – повторила та с нудной миной.
- Но они были такими популярными! Я часто не могла их получить, когда являлась за ними.
Продавщица безразлично почесала нос.
- Они порой просто так это делают, – сказала она, словно поделившись со мной изотерическим знанием на тему реальности. - Неважно, продается ли что-то или нет.
- А джин с тоником?
- Также прекратили. Осталось только то, что на этой полке.
Это было уж слишком. Эти коктейли представляли существенный элемент моего виденья будущего. Как востребованный, богатый художник я намеревалась самолично заполнять холодильник банками с Кровавой Мэри и джином с тоником. Теперь, когда у меня отобрали эту возможность, я чувствовала, как погружаюсь в пучину бедствий и отчаяния.
Уставившись мрачно на Pinacolad и Harvey Wallbangery, я гадала, почему магазины умышленно отказываются от продажи вещей, которые я так люблю покупать. Например, бархатная красная губная помада Некст, фасолевые бургеры Холланд энд Барретт... Я могла бы перечислять без конца. Я вышла, окинув охранника горделивым взором, после чего пошла пешком на работу, вместо того, чтобы сесть в автобус. Нужно же было как-то разгрузиться.
Во вторник в полдень тренажерный клуб редко переживал наплыв гостей, но в этот день казался исключительно безлюдным. Может, губительная атмосфера среди работников оказалась заразной.
- Что-то здесь сегодня пусто, да, Лоу? - заговорила я вежливо.
- Плохая аура, - ответила та серьезно. - Я не ожидала тебя так рано увидеть, Сэм. Ты начинаешь лишь в половине шестого.
Я взглянула на часы. Они показывали лишь три тридцать.
- Хотела сделать покупки в Камдене, но передумала, - отделалась я общей фразой, не желая нагружать Лоу моей коктейльной трагедией.
- Собираешься позаниматься? - поинтересовалась она с недоверием.
Отношение Лоу к тренировкам было двойственным. Работала она у нас больше десяти лет, сначала как ассистентка в зале ожидания для детей, потом как смотрительница, и, в конечном итоге, очутилась на должности администраторства. Тем самым никогда не принимала непосредственного участия в удивительном процессе формообразования мускулов и, хоть понимала, что ее работа заключается в пропаганде физических упражнений, сама считала это абсурдным занятием. В общем, Лоу вела себя как терпеливая мать, которая снисходительно смотрит на своих подростков детей, увлеченных какой-то странной, но проходящей модой.
Эта противоречивость приводила к определенному раздвоению индивидуальности. То упрекала всех в недостатке усердия при работе над формой, а в другой раз произносила само слово „тренинг” с таким же энтузиазмом, с которым мастер очерка „Спектейтора” (еженедельный журнал консервативного направления; освещает вопросы политики, экономики , а литературы и искусства; издаётся в Лондоне. Основан в 1828; New Statesman & Society - Прим.пер.) пишет выражение „всенощная бесовская вечеринка”.
- Не выношу тренироваться перед занятиями, – сказала я. - Чувствую себя тогда слишком довольной и вспотевшей, чтобы расставлять их по углам с соответствующим убеждением.
- Как тебе угодно. Что будешь здесь делать столько времени? Может, попьешь чаю?
- Точно. Я тебе не помешаю?
Лоу протянула мне ладонь с идеально наманикюренными ногтями, свободно помахала ею, давая понять, что ничем не занята. Через минуту величественно встала с места, подошла к шкафу в углу и включила чайник. В тот день на ней не было тюрбана, концы волос она закрутила и покрыла лаком. Выглядела при этом как Опра Уинфри, глянцевая и черная. В ушах ее сверкали искусственные рубины, а поверх красного костюма был надет мандариновый жилет. Как пиджак, так и жилет были оснащены довольно большими подплечниками, благодаря чему Лоу выглядела еще эффектней, чем обычно.
- У тебя нет случайно печенья? - поинтересовалась я с надеждой. Я сделала ошибку, съев на ланч только малокалорийный бутерброд. Комплект сыра с пикулями - это очень хорошая вещь, но понемногу я начала ощущать, что потребила только 67 калорий.
- К сожалению, нет. Я предложила бы тебе сигареты, но в настоящий момент курение - это восьмой смертный грех.
Лоу принесла кружку с чаем и поставила ее на стол. Я пододвинула себе стул, после чего мы просидели минуту в молчании. Лоу принадлежала к тем людям, которые не болтают попусту, когда нечего сказать, поэтому в ее обществе я всегда расслабляюсь.