— Принцип равновесия, — кивнул Аслан. — Угар познания против здорового невежества.
—Да, да, — желчно произнёс Жак. — И чтобы до них надёжнее дошло, как важно исследовать древних, а не сообща и врозь разворовывать то, что от них осталось, ты хочешь показать им красивую и якобы древнюю женщину. Ты их совсем за идиотов держишь, что ли?
Питер не нашёлся сразу, что сказать. Секунду он сидел с позорно открытым ртом и крайне неубедительно делал вид, что набирает в грудь воздуха, и тут снова вмешался эвакуатор.
—Я не знаю точно, — сообщил Аслан, — но вообще-то красивая женщина — это очень хороший метод для втолковывания своих идей. Почти такой же хороший, как куча детишек, безгрешных и неизлечимо больных.
— Хотя лучший эффектус — это хороший удар в лоб, — свирепо закончил лейтенант, и тут же изобразил этот самый удар. Кресло, на котором он сидел, затрещало.
— Удар в лоб — это ненаучно, — вежливо сказал Питер.
— Наоборот, научно, — возразил эвакуатор. — Наши учителя в Эколь Нормаль учили нас мыслить прямо и экономно. Выходить за рамки условностей, кратчайшей дорогой к цели. Это она и есть, кратчайшая дорога.
И снова ударил воздух, уже другой рукой.
— Конечно, это касается только тех, кто сумел закончить.
Жак не обратил внимания на этот выпад.
— Тогда получается, всё, что эти чиновники будут помнить, это Нони. Про древних они забудут сразу, как её увидят.
— Ты совсем их за идиотов держишь, — ответил Питер язвительно, хотя в душе его царило облегчение. — Они же всё-таки неглупые люди, отвечают за науку.
— Научный доклад с украшением, — сказал Аслан. — По-моему, очень достойно. Чем плохо?
— Тем, что я этого не хочу, — мрачно ответил Жак.
— Нони сама всё решила. И ты знаешь, что именно.
— Знаю, знаю. Пит просто пользуется тем, что я не могу с ней говорить прямо, без переводчика. Без него то бишь.
— Как ты смеешь такое говорить? — возмутился Питер. — Ну и вообще. Почти месяц так-то прошёл, мог бы изучить язык.
— А! — Жак махнул рукой. — Ну вас. И как ты вообще собираешься приплести её к своему дурацкому эффектусу?
— Мой доклад не дурацкий, — с достоинством ответил учёный. — Он перевернёт все представления о древних, принесёт в Академию новые деньги, а с меня снимут штрафы и выговоры.
— А-а, вот оно что! — сказал Жак. — Так бы сразу и сказал. А постоянным заведующим кафедрой тебя не назначат?
— Возможно, — признал Питер. — Скорее всего.
— Прямо камень с сердца, — сказал Жак. — Ты, оказывается, просто пещерный карьерист. Это я понимаю и даже приветствую. А эффектус — это я не понимаю и, конечно же, не приветствую.
— Я не знаю, что ты там себе вообразил, — сказал Питер. — Она просто выйдет после того, как я закончу, и слушатели будут задавать вопросы мне и ей.
— Она будет одетая? — спросил Аслан и ловко, почти не меняя позы, уклонился от ботинка, который немедля швырнул Жак. Ботинок тяжко шлепнулся у входной двери.
— Разумеется, — сердито ответил Питер. — Это будут научные вопросы. По теме доклада.
— Ага, как же, по теме, — сказал Жак. — «Что вы думаете об энергетике древних и замужем ли вы». «Как вы оцениваете прогресс и что вы делаете сегодня вечером».
— Ты меня поражаешь, независимый куратор, — произнёс Аслан. — Уж не ревность ли это?
— Я защищаю её честь и достоинство, — сказал Жак. — В отличие от вас.
— Сделаю тебе пропуск на конференцию, — пообещал Питер. — Будешь охранять её на месте.
— Мне тоже сделай пропуск, — потребовал Аслан. — Я тоже буду её охранять. От вас обоих.
— Так о чём твой доклад? — повторил Жак сварливо.
2
…Питер закончил, закрыл папку с докладом, полюбовался на доску, увешанную графиками и исписанную мелом.
— Ну, примерно вот так и расскажу.
Жак и Аслан молчали. Через полминуты Питер обеспокоенно спросил:
— Эй, вы чего?
— Они были сумасшедшие, — проговорил Аслан. Глаза у него были расширенные, он смотрел в одну точку куда-то мимо доски. — Напрочь.
— Гении, — поправил Жак. — Титаны.
— Мне не верится, если честно, — голосом кающегося грешника сказал эвакуатор. — Там, вообще, всё правильно? — Хотя выкладки с формулами и графиками были у него перед глазами. Питер вытер руки от мела тряпкой, поправил свой парадный галстук и, прокашлявшись, ответил:
— Да. Всё правильно.
— КПД сто двадцать процентов, ты про это? — спросил Жак, крутя в пальцах карандаш. — Ну да, я прикинул тут. Если хотя бы на пять процентов ниже — то двигатель получается нерентабельным.
— Ну ещё бы. Стоимость топлива…
— Стоимость топлива я взял из работ Виннэ и Пеллье, — солидно и совершенно некстати пояснил Питер.