Но почему-то Питер, шагая вслед за старостой к часовне, уже несколько раз вспомнил, куда именно он спрятал свою саблю и свинчатку. Они прошли в небольшой дворик, где обнаружилась изящная веранда, посреди которой стоял накрытый стол.
— Не сочтите за труд разделить с нами скромную трапезу, молодой человек, — величественно произнёс староста Легри, поворачиваясь к нему и делая пригласительный жест. — Говорить о делах приятнее на сытый желудок.
В дальнем углу веранды Питер увидел скамейку, на которой сидели три старухи. Старухи были неодинаковые: две были совсем старыми и, похоже, даже слепыми, а третья была помоложе и смотрела на Питера ясно и угрюмо. Зачем они здесь, подумал Питер; Легри торопливо произнёс:
— Мы думали, что господа эвакуаторы отобедают с нами. А развлечений у нас в деревне мало. Это…
Он не успел закончить — старушки грянули слаженным дуэтом:
— Тихо! — прикрикнула третья. — Это не эвакуатор.
— А кто ж тогда? — скандально осведомилась первая, незряче поведя носом и с неприятной точностью уставив его прямо на Питера. Учёному страшно захотелось отойти в сторону, чтобы проверить, сумеет ли она проследить за его движением.
— Э-э, — произнёс он.
— Молодой, — одобрительно сказала вторая. Она сидела, склонив голову набок. — Это хорошо.
— Это господин учёный, они из столицы, — сказал староста, указывая Питеру, где сесть, и сказал ему тоном ниже. — Не обращайте на них внимания, кушайте.
— А и то верно, не эвакуатор, — сказала первая старуха. — Одёжа на нём другая. Бумагой пахнет.
— Лопай, голубчик, лопай, — сказала вторая. — Чего добру-то пропадать.
А полопать было что: староста, назвав трапезу скромной, был бы прав, если бы с Питером за стол село ещё человек так пять-шесть. Здесь был камамбер, основа хорошего завтрака; был салат из практически всех созревших к этому времени овощей и плодов, заправленный, как принято на юге, оливковым маслом; порции бифштекса с картофелем во фритюре стояли в центре, молчаливо осознавая свою фундаментальную роль, тарелки омлета с грибами, зеленью и фаршированными помидорами вносили дружеское разнообразие в их ряды; было даже первое — благородный в своей простоте луковый суп, заправленный твердым мюролем; был и белый сыр, коий следовало употребить до десерта, чтобы снять вкус основных блюд, правда, сам десерт отсутствовал; зато было много свежего хлеба и кувшины совсем молодого, судя по струйкам аромата, вина.
— Здоров, однако, — одобрительно произнесла первая старуха, вторая захихикала; Питер едва не поперхнулся с набитым ртом. Третья старуха шикнула на них, а староста Легри, сидевший во главе стола, произнёс:
— Так о чём вы хотели поговорить, уважаемый учёный?
Питер дожевал булочку с сыром, запил.
— Я могу поработать у вас общественным писарем, или научить людей чтению и письму, или…
— Или привести в порядок наши бумаги, или рассказать нам о столичных диковинках, — продолжил за него староста. — Или сделать карту наших земель, или помочь нам найти места для колодцев. Всё это я понял сразу, как только вас увидел.
— Староста-то наш голова, — сказала одна старуха распевно. — Сразу понял.
— Томилис, — скривившись, проговорил Легри. — Уйми их.
Третья старуха, не меняясь в лице, коротко дёрнула за веревку, которая обнаружилась в её руке; звякнул колокольчик. Старухи немедля затянули треснутыми голосами, не без приятности для слуха выводя простую мелодию:
Томилис зажала колокольчик и похлопала певиц по рукам, они замолкли. Питер увидел, что верёвка с колокольчиком была привязана к их поясам. Поводырь.
— Я знаю, что в вашей деревне есть тайник древних, — прямо и очень неуклюже сообщил Питер. — По закону вы должны либо сдать его эвакуаторам сами, либо объявить о находке на паях с кем-нибудь, кто позже сдаст его эвакуаторам.
Староста молчал, разглядывая его с каким-то новым, непонятным интересом. Питер выждал некоторое время, затем, набрав в голос торжественности, произнёс:
— От имени Королевской Академии наук я сообщаю, что Академия готова выступить вашим партнёром в поисках тайника древних и может взять на себя все формальности, бумаги и процедуры по его передаче короне.
Получилось очень внушительно. Питер посидел надувшись ещё пару секунд, затем стал накладывать себе пюре.
— Почему вы один? — неожиданно спросил Легри.
Питер стиснул зубы. Старик бил прямо в точку.
— Тайников в Альянде много, — сказал он, сделав вид, что жуёт. — Учёных не хватает.
— А что будет, если мы согласимся, а тайник не найдётся? — продолжил староста. Молодой человек почувствовал, как по спине стекает прохладная капля пота, явно не последняя.
— Этого не может быть, — сказал он как можно более уверенно.
— Тайник могло смыть наводнением, он мог провалиться в землю от землетрясения, его могли найти язычники или мусульмане, — перечислил староста будто бы даже с некоторым злорадством. — Нашу деревню, как вы знаете, дважды сжигали дотла.
— Так точно, дотла, до камушка, — с каким-то даже удовольствием подтвердила первая старуха. — В первый раз мне глазки выжгло, а во второй раз Койе.
И все трое захихикали, будто речь шла о чём-то очень смешном. Питер кивнул, хотя ни о чём таком он, естественно, не знал. Одна страница и половина карты, с трудом расшифрованные — вот всё, что у него было. Кто-то в глубине его сознания не без ехидства заметил, что староста Легри говорил почти теми же словами, что и его заведующий кафедрой.
— Я был бы рад вам помочь, молодой человек, — сказал старик почти сочувственно. — Но я понятия не имею, что это за тайник, и где он может быть.
— Может, кто-то ещё знает? — сказал Питер со слегка вздорными интонациями. — Из старожилов.
На старух он не смотрел. Староста поднял брови, затем покивал.
— Может, и знает. Но сегодня все выезжают в Каркассон, вернутся через день-другой.
— За эвакуаторами? — ляпнул Питер.
Жан Легри внимательно посмотрел на него.
— Нет, — сказал он после длинной паузы. — На ярмарку.
— Нам трактир нужен, — сказала старуха Койя. — А вокураторы разрешения не дают. Да, Лула?
— Оно и понятно, деревня у нас бедная, — согласилась Лула. — Вот если бы мы про тайник им сказали, или про полезных генералов, тогда б они сразу…
— Про генералов? — переспросил Питер.
— Ну да, — сказала старуха. — Про медь, кремень и других полезных генералов. Только тут их отродясь не водилось. Вот тайник бы был, да только нет его. И никто не знает, где ж его искать.
Питер нахмурился. Была в их речах какая-то двусмысленность. И ему кажется, или у старосты и правда лицо какое-то уж слишком спокойное?
— Никто не знает про тайник, — пропела старуха Койя. — Ни Жан не знает, ни Томилис, ни Лула вот тоже не знает. Ещё Клод не знает, и Жуж не знал, и Рене…
Томилис дёрнула за верёвку и сказала коротко «Пошли». Все трое, толкаясь и хихикая, стали протискиваться мимо Питера, который попытался было встать, чтобы пропустить их, но Томилис неожиданно надавила ему на плечо: сиди.
— Отведу их домой, — сказала она старосте.
— Отведи, отведи, — раздражённо бросил староста и отвернулся. Питер успел увидеть, что его было болезненно сморщено, и его осенило: да они же муж и жена! Сходство, приобретённое годами несчастливой совместной жизни, было очевидным.
Все трое затянули на ходу с уже привычной для уха слаженностью:
— Зима идёт, уже зима идёт!