Ясный погожий день стоял над Вест-Сассексом — так называлась эта местность — и уже перевалил за зенит. Серая пелена облаков надвигалась с запада, и это значило, что солнце скоро опять исчезнет, но пока что «Фуксия» и «Сельдь» стояли недвижны, вбирая его энергию; позади них виднелась река Аруна, а на том берегу остался заброшенный город. Питер и Аслан очень хотели побывать там и посмотреть на почти не тронутые временем здания древних, но Прелати, Майя и Жак категорически воспротивились, и поэтому, обойдя город с севера, их небольшая экспедиция пересекла мост и расположилась на западном берегу. Название реки им сказала Прелати, а позднее они увидели его на почти что выцветшей табличке у моста. Как назывался город, старуха не знала.
— Я думаю, что это как-то связано с количеством людей, — говорил Питер. — Даже не с количеством вообще, а с плотностью населения вокруг тебя. События твоей жизни ведь так или иначе творятся людьми, стало быть, если хочешь, чтобы событий было больше, то надо жить там, где много людей.
Жак испустил долгий полустон-полувздох и перевернулся на живот. Он был голый по пояс — пользовался временным отсутствием женщин и Аслана, чьё атлетическое телосложение наводило уныние на однокашников ещё со времен их студенчества.
— Наше путешествие, кстати, служит косвенным подтверждением моей теории, — продолжал Питер. — Нет людей — нет событий.
— И это прекрасно, — заключил он, помолчав.
И он, и Жак понимали, что это спокойствие ненадолго, и невольно старались его продлить. Конечно, на словах они всячески торопили Прелати, которая вспоминала дорогу очень медленно, заставляя их делать долгие стоянки, во время которых она бродила вокруг в поисках знакомых ей ориентиров. Доходило до того, что остановки приходилось делать едва ли не каждые десять минут; за три дня они сделали тридцать лье, не больше. Зато съестные припасы были опустошены почти на треть. Когда они вышли из тоннеля на английской стороне, в местечке под названием Дувр, и не обнаружили там признаков человека, встал вопрос о продовольствии: последние лепешки они съели ещё в тоннеле. Питер уже всерьёз собрался идти на охоту и с чрезвычайно умным видом крутил в руках чёрный охотничий арбалет, но внезапно Аслан вытащил из грузового отсека «Сельди» коробки с блестящими металлическими штуками, и ещё коробки с другими штуками, обтянутыми прозрачной плёнкой на манер бычьего пузыря, и с третьими штуками, отдалённо напоминавшими большие бутыли для лекарств, и сделанными из мягкого стекла, которое было легче обычного и не билось. Это был провиант древних.
Жак заявил сразу, что ЭТО он есть и пить не будет ни под каким видом, и отправился на охоту один, отобрав арбалет у Питера. Аслан, вооружившись пистолетом и саблей, скрытно пошёл за ним, на всякий случай. Вернулись они через час, разными дорогами; Жак был голодный, злой, без добычи и без арбалета; он утопил его в болоте — уронил в спешке, когда ему померещился кто-то в лесу.
— Я, что ли, виноват, что у нас идиотские арбалеты! — кричал он в ответ на претензии Питера. — Вываливаются из рук! Кто их делал вообще!
Позже выяснилось, что он всё равно забыл колчан со стрелами и ходил только с одной, заряженной. Аслан, который собственно и напугал великого охотника, поначалу пристыженно молчал, но потом всё же не выдержал и вступил в дискуссию. Препирательства закончились тем, что Жак милостиво согласился отведать древнюю еду, после чего остался жив и даже доволен. Убедившись, что смерть от голода им не грозит, он пришёл в отличное настроение и пребывал в нём весь следующий день ровно до тех пор, пока не предложил мадемуазель Прелати сыграть в бочку.
— Кажется, ничего не собрали, — сказал Питер, приподнявшись на локте и глядя в сторону опушки. Там шли, точнее, почти бежали все трое — Аслан, Майя и мадемуазель Прелати. Жак издал короткий смешок. Они знали, что Прелати просто тянет время и занимается чем угодно, только не поиском ориентиров, но поделать ничего не могли, и оставалось только ждать.
Питер вскочил.
— Что-то случилось, — и, собрав в охапку все вещи, что они успели вытащить наружу, вроде пледа и котелка, он вприпрыжку понёсся к «Сельди». Жак вздохнул тяжко и принялся облачаться. Делал он это сидя, и зрелище это было донельзя раздражающим. Питер, забросив инвентарь в солнечные сани, вернулся на место их стоянки и одну секунду смотрел на его эволюции, затем безо всяких церемоний подхватил финансиста под мышки и одним движением поставил его на ноги.
— Эй, — сказал Жак.
— Время, время, Жак, — сказал Питер быстро сквозь зубы, а сам запрыгнул в «Фуксию». Жак увидел приближающихся Прелати, Майю и эвакуатора, и его движения также стали быстрыми и осмысленными. Аслан, добежав до «Фуксии», безо всяких объяснений сел за штурвал, старуха и девочка заняли свои места, Питер закрыл двери, и все они схватились за что попало — бывший капитан эвакуации стартовал как всегда, резко и без предупреждения.
— Так, — сказал Питер. — И?
— Пусть сама расскажет, — не оборачиваясь, сказал мусульманин.
— Вы мне обещали, — сказала Прелати.
— Обещание я сдержу, — ответил Аслан. — А про терминал расскажите сами.
Питер повернулся к Прелати. Та молча смотрела на них. И тут учёный и свободный финансист заметили, что в корзинке у мадемуазель что-то есть, и это совсем не грибы, не ягоды и даже не вязание.
— Что это у вас? — спросил Жак.
— Это терминал связи, — хмуро ответила старуха. — Я пыталась установить связь с моей невесткой.
— Чтобы предупредить её, — кивнул Жак. — Поня-атно.
— Она всё это время пыталась, — громко сказал Аслан из кабины. — Все три дня.
— Не то что бы я сильно удивлён, — сказал Жак. — Но предупреждать человека, который с лёгким сердцем бросил вас на растерзание легионерам?
— Это называется верность, Жак, — елейным голосом сказал Питер. — Тебе не понять.
— У меня было два терминала, — заговорила Прелати, не слушая их. — Один пришлось спрятать в тайнике, слишком большой и тяжёлый, его было не унести. Но он был лучше, он действовал в любом месте. Этот меньше, но он работает не везде.
— И в чём же заключается его работа? — вежливо спросил Жак. — Там внутри маааленькие птички, которые переносят мааааленькие записочки?
Майя прыснула. Прелати осталась невозмутимой.
— Я не знаю, как он работает, — ответила она. — Я просто говорю с человеком, который далеко. И установить связь с невесткой мне не удалось. Она не отвечает.
— Ну, логично, — сказал Жак. — Вас же убили легионеры. Зачем ей отвечать мертвецу?
— Хватит, Жак, — сказал Питер. — Там не птички, а скорее всего электрические волны. Мы слушаем вас, мадемуазель Прелати.
— Невестка мне не отвечает, — продолжила старуха после паузы. — Но мне удалось услышать ещё одного… человека. Он егерь, помогал нам, когда мы жили в Лилле.
— Дядя Шосс, — сказала Майя.
— Я его помню, — сказал Питер. — С ним был староста, они постоянно ругались. Смешные.
— Они нашли тот терминал, и сумели связаться со мной, — сморщившись, сказала Прелати. — Не знаю, как им удалось.
Неожиданно она всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Все молчали.
— Но их тоже нашли, — успокоившись, продолжила Прелати. — Вчера. Староста, скорее всего, погиб, а Шосс… Может, ему удалось сбежать.
— Фуке начал охоту на колдунов и на ведьм, — сказал Питер. — Что ж…
— И на тех, кто им помогает, — добавил Аслан из кабины. — Это мы, например.
— Э-э, и что? — спросил Жак после паузы. — Это разве новость для нас? Ты же сам говорил, Пит? У него знания древних, у него собаки эти, винтовки, у него ещё бог знает что ещё… Он просто устраняет конкурентов.
— Он нашёл способ узнавать, где находятся все колдуны и ведьмы, — сказала Прелати глухо. — И его войска убивают одного за другим, уничтожая всё братство Урании. Может, нас кто-то предал. Может, Фуке всегда знал. Может, он сам колдун. В общем, он знает, кто они, и где они.
— А! — сказал Питер. — И ваша невестка, конечно, тоже в этом списке.