Наконец они закончили болтать и посмотрели на Питера. Тот поднял ладонь, приветствуя. Жак улыбнулся в ответ, кивнул и закричал вдруг отвратительным голосом:
– Да вставай же ты, чтоб тебя! – и тут же вытянул свою внезапно ставшую очень длинной руку и залепил Питеру отменную пощёчину.
Мир возвращался рывками. Питер разлепил глаза и почувствовал, как горит его лицо, и сразу же понял причину: Жак нависал над ним и методично хлестал по щекам.
– Вставай, скотина, не смей подыхать, тварь.
– Ти…хо… тихо ты, – сдавленно прохрипел учёный, еле ворочая головой.
– Еееесть! – заорал Жак, тут же спохватился, поправил какие-то складки на одежде Питера, встал и сказал как ни в чём не бывало:
– Так что же это было, месье растратчики и господа коррупционеры? Кто это так жаждет вашей жиденькой казённой крови?
– Я видел сон, – сказал Аслан откуда-то сбоку.
– Я тоже, – Питер осторожно сел и закашлялся. Посмотрел на плечо – оно было аккуратно перевязано хорошей, чистой тканью. Кажется, это была чья-то рубашка.
– Там был Жак, – продолжил эвакуатор. Он уже поднялся и отряхивал одежду.
– Жак, – подтвердил Питер.
– И ещё кое-кто.
– Да, – сказал Питер.
Они молча смотрели на своего друга, а Жак смотрел на них по очереди, и Питер видел, и Аслан тоже – Жак понимает, он знает, что они видели и почему они это видели. И они терпеливо ждали, когда он им объяснит, потому что некуда было торопиться.
– Она пробуждается завтра, в час дня, – сказал наконец Жак. Хотя вид у него был порядком ошалелый и доверия особого не внушал, всё сбылось в точности – и это было третье и последнее чудо, свершённое им в эту знаменательную ночь.
17
Несколько секунд они с Асланом сидели молча, осознавая новость, которую сообщил свободный финансист, затем Питер кряхтя поднялся, бережно держа левую руку правой; поднялся и Аслан, подошёл к трупу в прокурорском мундире, шевельнул его носком.
– Вот это, Жак, и называется субурд, – сказал Аслан. – Подчинённый, выполняющий волю хозяина. Один, два, три… все на месте. И хозяин. Был.
– Субурд, – произнёс Жак. – Хозяин.
– Они другие, – задумчиво сказал Питер, шагая по гостиной. – Там были мертвяки, а эти совсем как живые. Бегают быстро, дерутся ловко, говорить умеют. Или не умеют?
– Мертвяки, – повторил финансист тупо, медленно обводя взглядом поле недавней битвы. – Умеют.
– И хозяин, похоже, сильнее связан с ними, – продолжил Питер, присев на корточки и внимательно осматривая покорёженную дверь. – Но да, кажется, это тоже субурды, только сложнее.
– Сложнее, – почти шёпотом проговорил Жак.
– Интересно, что его убило, – произнес Аслан после паузы.
– А почему ты решил, что его убило? – спросил Питер странным голосом. Он продолжал разглядывать следы на двери, на косяке и на стене рядом, только голову наклонил в другую сторону.
– Ну как, – растерялся Аслан. – Ни следа ведь не осталось. И вон следы дымятся. Похоже на какую-то взрывчатку, нет?
– Они не дымятся, – сказал негромко Питер. – Глянь как следует.
Аслан недоверчиво нахмурился, но подошёл и присел рядом. Деревянная дверь действительно не была обгоревшей; скорее походило на то, что на это место внезапно обрушился жесточайший холод.
– Это не дым, а пар.
– Похоже, – признал эвакуатор. – Что же с ним стало?
– Может, он куда-то переместился, – задумчиво ответил Питер. – Вот так – бац! – и в другое место.
– Как? Куда? – одновременно воскликнули Аслан и Жак.
– Как и куда, – произнёс Питер. – Вот бы узнать.
– Вот бы узнать, – повторил он через некоторое время очень задумчиво.
Глава третья, где Питер Кэтфорд терпит фиаско
– «Шагай под водою, как по земле, а по земле, как по воздуху. Узри свет дальний, но вернись домой. Одолей безумца и приручи силу. Яви лик свой, и спасение грядёт».
– Что это значит? – спросила Изабель. Её высочество сидела на открытом окне своей опочивальни, свесив ноги в ночной сад, грызла яблоко и время от времени сплёвывала косточки в листву. Шарль Фуке, статный мужчина тридцати трёх лет, стоял рядом, опершись на подоконник.