Жак отошёл от костюма, полюбовался. Затем взял пакет со столика.
– Ну-с, что там.
– Лучше даже не читай, – проговорил Аслан. Он смотрел в стену отсутствующим взглядом. Жак коротко глянул на него, затем прочёл первый документ.
Присвистнул.
Достал и быстро прочёл второй.
Закашлялся, снова перечитал первый. Затем осторожно, словно боясь уронить, отложил их в сторону и так же осторожно достал из пакета третью, последнюю гербовую бумагу. Прочёл её два раза, аккуратно сложил всё обратно, сел во второе кресло и сказал:
– Мдааа…. Ну, с повышением, что ли.
– Угу. Спасибо. – Аслан по-прежнему хмурился куда-то в район дымоходного выступа на стене.
– Святые небеса, – произнёс Жак. – Четыре независимых расследования… А кстати, почему вы вообще в этом участвуете? В смысле, эвакуаторы.
Аслан удивленно посмотрел на него.
– Ты же только что…
– Да нет, это настоящая причина, – сказал Жак. – А формально-то почему?
– Шарль Фуке сбежал от охраны с помощью трёх чудовищ неизвестного типа, – злобно сказал эвакуатор. – А утилизация чудовищ – это, как тут мне напомнили, наша прямая юрисдикция.
– Если ты сбежишь или заболеешь, – произнёс Жак рассудительно, – то ни у кого язык не повернётся тебя осудить. У меня вот точно не повернётся.
– Наверное, – согласился Аслан. – Но я не сбегу и не заболею.
Стукнула дверь, вошёл Питер. Он явно был не в духе, молча скинул камзол, кинул его на вешалку, снял туфли, стянул рабочий галстук, с остервенением швырнул его в угол, сел на каминный столик, прямо на папку Аслана, и мрачно уставился на двоих друзей.
– Сидите тут, – сказал он.
– Сидим, – осторожно согласился Аслан.
– Смешно вам, – продолжил Питер ещё мрачнее и утвердительнее.
– Да уж, – ещё осторожнее сказал Аслан.
– А деньги где? – прямо спросил учёный. – Жак, извини, но где задаток? Аслан, какого чёрта ваша трижды проклятая контора не переводит ни черта на мой чёртов счёт? Вы уже месяц тут живёте, а вместо денег одни шуточки. У нас ни угля, ни дров, ни ремонта. Меня, если вы помните, оштрафовали и списывают всё моё жалование. И сегодняшний эффектус никак не поспособствовал тому, чтобы это положение исправить… Я ясно излагаю?
– Пит, у меня там перемены, и наши счетоводы… – забормотал Аслан. – Деньги будут, только позже. Это же королевская служба, бюрократия… Все бумаги подписаны, надо подождать просто, ну и…
Питер кивал в такт его словам до тех пор, пока эвакуатор не увял окончательно. Затем повернулся к Жаку.
– Ты.
– Что – я? – хладнокровно поинтересовался Жак.
– Деньги где, вот что, – закипая, произнёс Питер.
– Какие деньги, Пит? – мягко спросил финансист и куратор. Аслан заёрзал.
Питер опешил.
– Задаток за проживание, Жак. Тысяча восемьсот новых франков в месяц. Ты забыл? Так я тебе напоминаю. Это тебе не туфлями швыряться, знаешь ли. Тут память нужна.
– Постой, постой, – вежливо сказал куратор. – Если я всё правильно помню, в этом месяце в моей комнате я ночевал всего один раз, да и то лишь полночи, а остальное время там жила некая девушка, Нони Горовиц. А я жил в мобиле. Ты забыл? Так я тебе напоминаю.
Питер раскрыл рот.
– А…
– Жак, погоди, погоди, – хмуро заговорил Аслан. – Ты это…
– Сегодня мы нашли ей квартиру, – закончил Жак. – А завтра я начну жить в той комнате. Как месяц закончится, так сразу тебе и будут твои тысяча восемьсот. Как и договаривались.
Несколько секунд царила кромешная тишина.
– Ну, мне пора, у меня деловая встреча, – непринуждённо проговорил Жак, снял костюм с распорки, взял швейные принадлежности и направился в свою комнату, наверх. Питер уже не сидел раскрыв рот, а, прищурившись, неотрывно смотрел на свободного финансиста, как он поднимается по лестнице, а когда тот скрылся за дверью – и на дверь. Через пять невыносимо длинных минут нарядно одетый Жак спустился вниз, произнёс в пустоту «Ну пока, буду поздно» и исчез, оставив мощный шлейф дорогого аромата.
Минуту они провели в тишине.
– Ну даёт, – сказал Питер наконец, стукнув кулаком в ладонь. – Молодец Жак. Я теперь понимаю, почему мы останемся нищими, а он станет миллионером.