– Я же тебе говорю, село ты непаханое…
– Не слы-шу! Не слы-шу! – заорал Бюнэ, закрыв уши ладонями. – А-а-а-а! У-у-у-у!
– Дурак, – с отчаянием сказал Корентин.
Из каморки охранников неторопливо, крутя здоровенной дубинкой, вышел толстый полицейский с каким-то плачущим выражением лица.
– Чего шумим? – неожиданно тонким голосом спросил он у Бюнэ. – Водички захотелось?
– Это я его разволновал, Жюль, – покаянно сказал Корентин. – Опять. Ты уж прости.
Толстяк Жюль с подозрением осмотрел всех троих.
– Ты, дед, его не тревожь более, – сказал он. – Тебя-то мы не тронем, а соседей твоих умоем. У нас тут не весёлый домишко.
И снова удалился в свою каморку.
– Молчу, молчу, – сокрушённо сказал вслед ему дед.
– Ты пророк, значит, – сказал Аслан. Слова, написанные круглым девичьим почерком, стояли перед его взором.
– Ничего это не значит, нехристь, – сказал Корентин. – Не слушают меня люди, хоть ты плачь. Всё верно прорицаю, всё сбывается. А толку нет.
– И ты не слушай его, – сказал Бюнэ. – Ничего у него не сбывается. И не святой он.
– Тебя когда мамка на свет божий исторгла в муках, забыла мозги через родничок в башку твою пустую заплюнуть, – сдержанно сказал дед. – Одна писька выросла, да и той штуцер нужен, чтоб пристроиться куда.
– Я тоже тогда пророк, – не слушая Корентина, заговорил Бюнэ. – Наговорю всякого, а потом что стрясётся, так и истолкую. Что толку пророчить, если непонятно?
– Эх, – сказал Корентин. – А вот тут ты прав, отрок, как ни обидственно.
– Скажи мне, уважаемый пророк, – сказал Аслан очень спокойно. – Как мне найти Фуке?
– Он тебя сам найдёт, – сказал Корентин. – Для этого мы тут и посажены.
Судя по всему, выражение лица эвакуатора было настолько тупым, что пророк тут же стал объяснять дальше.
– Скоро коронация ить. Фуке наш на принцессу имеет виды большие. Оно, конечно, почему бы и нет. Золота у него завались, собаки эти кого хочешь порвут, да только люди-то толкуют, что он с диаволом в сговоре.
– Как ты, – вставил Бюнэ. Старик его проигнорировал.
– Поэтому ежели он вдруг принцессу окрутит, – продолжил он, направившись к отхожему месту в виде чана, – то бунта не миновать. Кровища, горе, слёзы. И тогда егойные генералы и затеяли такую штуку: пусть, говорят, исполнит он пророчество, тогда народ и поверит.
– Какое пророчество? – спросил Аслан. Корентин прекратил журчать, заправил штаны и ткнул чётками в стену коридора, на которой висело большое гербовое полотнище с красивой, каллиграфически выведенной надписью. Аслан, прижавшись к решетке и скосив глаза, стал читать.
– «Шагай под водою, как по земле, а по земле, как по воздуху. Узри свет дальний, но вернись домой. Одолей безумца и приручи силу. Яви лик свой, и спасенье грядёт»… Это про Фуке?
– Да не знаю я, – раздражённо сказал дед, умащиваясь на нарах. – Люди решили, что про него. А я уж и забыл, об чём речь, да и не один я пророчил, наставники мои тоже помогали. Молодой я был, загадочный.
– Так это ты напророчил, что ли? – недоверчиво спросил Бюнэ, крутя головой и стараясь увидеть буквы. – Хорош врать, это ж сто лет назад было.
– Эх, дурень, – ответил Корентин. – А мне, думаешь, сколько?
В дальнем конце коридора распахнулась дверь, и появился капитан Цейтлих, а с ним ещё двое. Одеты они были в мундиры, но форма была не полицейская. Когда они приблизились, Аслан уразумел, что перед ним большие шишки: у одного были нашивки полковника, с пятью галунами, и эмблема в виде серебряного кулака, увитого лавровой ветвью, а у второго шеврон с тремя белыми звёздами и якорем. Вслед за ними на почтительном расстоянии в три уставных шага шли полицейские.
Полковник, вице-адмирал и капитан Цейтлих остановились перед клетками и несколько секунд глубокомысленно разглядывали троих задержанных. Корентин и Бюнэ стояли перед решёткой на свету с отчетливо скромным видом, опустив глаза в пол. Аслан тоже постарался сделаться незаметным, исподтишка всё же поглядывая на пришедших.
– Эти, что ли? – спросил вице-адмирал, брезгливо оглядывая арестантов.
– Эти, эти, – ответил Цейтлих.
– Мда, – сказал полковник. – Какие-то… Ну этот разве что.
И ткнул в Аслана.
– Не тот нынче безумец, – вздохнул Цейтлих, как показалось Аслану, лицемерно.
– Эвакуатор, что ли? – присматриваясь к шеврону, спросил вице-адмирал.
– Он самый, – ответил Цейтлих. – Задержать, говорит, арестовать, доставить.
Полковник и вице-адмирал усмехнулись.
– Бумаги? – спросил полковник.
– А как же, – капитан полиции щелкнул пальцами, и сзади кто-то вложил ему в руку папку Аслана. – Вот, извольте. Полномочия – широчайшие. Оказывать содействие незамедлительно. Миссия чрезвычайной важности. Мобиль даже есть, где-то.