– Самое смешное, – сказал Жак, выходя из комнаты. Он уже переоделся, смыл кровь и энергично размазывал телесный грим по лицу. Чувствовалось, что делает он это не впервые. – Самое смешное, что это не поможет ни Аслану конкретно, ни эвакуаторам вообще. Их разгонят в первый же…
– Слышали мы это уже, – сказал Аслан. – Коронация прошла, а мы всё чирикаем.
– Кретин, – с презрением сказал куратор службы поставок. – Я говорил не про коронацию Изабель, да хранят её…
Аслан возмущённо посмотрел на Питера.
– Пит, он опять.
– Так вы из-за этого сцепились, что ли? – спросил Питер брезгливо. – Один обозвал другого, а второй врезал ему по уху? Как дети в подворотне?
– Нет, конечно, – ответил Жак сердито. – У нас были принципиальные разногласия. Я ему предложил работу, а он меня треснул.
– Какую работу? – поинтересовался Питер.
– Соответствующую, – уклончиво сказал финансист.
– Охранять их склады, куда они свозят наворованное, – сказал Аслан. Жак закатил глаза. – Новая власть подкармливает тех, кто им помогал.
– Скоро не будет никакой власти, – произнёс Жак. – Будет полное самоуправление, называется – демократия. А ты пень трухлявый, хоть вроде на вид и молодой. Фуке раздаёт недвижимость, средства производства и активы тем, кто может с ними управляться лучше, чем так называемое государство.
– А если желающих много, то кто решает, кому отдать?
– Пит, ну что за детские вопросы. Уполномоченная комиссия, конечно, – сказал Жак. – Всё открыто и прозрачно, всё в газетах пишут. Наша торговая гильдия имеет там представителя, честно-благородно.
– Я слышал, там уже скандалы, – внимательно глядя на Жака, сказал Питер. – Кого-то поймали на взятке, и не в первый раз.
– Человек слаб, – с достоинством ответил Жак. – Но это не значит, что система не работает. Колёсико может сплоховать, даже несколько колёсиков и деталей, но машина будет работать правильно, потому что у неё цель правильная.
– Правильная? – закричал Аслан. – Разворовать всё, что строилось огромным трудом, сломать и отдать в руки каким-то жадным уродам?
Жак развел руками и расширенным глазами посмотрел на Питера, словно бы говоря – ну что тут поделать.
– А если кто-нибудь не захочет отдать эти… активы?
– Так не бывает, Пит, – слегка поморщившись, сказал Жак. – И для любого человека можно найти подходящие аргументы. Мирные и спокойные.
– Ясно с вами, – сумрачно сказал Питер. – А теперь к делам насущным. Я был на чердаке.
– Да, мы заметили, – Жак оживился. – Ты оттуда не вылезаешь. Что там? Семейное привидение Кэтфордов? Трупы убиенных тобой аспирантов?
Питер его проигнорировал.
– Аслан, мне нужны карты океана, чем дальше на запад, тем лучше.
– Мы ремонт по картам будем делать? – поразился Жак.
– Мне нравится это «мы», – ответил ему Питер задумчиво.
– Какие там могут быть карты? – сказал Аслан. – Вода и айсберги. Северо-запад – остров Британия, потом остров поменьше, забыл как называется. И всё, дальше океан, сплошная вода.
– А карты древних что говорят? – нетерпеливо спросил Питер.
– Ничего не говорят. Их нет.
– Ты уверен?
Аслан кивнул. Питер помолчал, затем повернулся к Жаку.
– Я карты не брал, – быстро сказал тот.
– Мне нужны доски, – сказал Питер.
– А!
– Длинные – как можно длиннее, и, самое главное, ровные. По минимальной цене. Ну и гвозди к ним. Остальное я сам добуду.
– Остальное – это что? – спросил Аслан. – Чертежи?
Питер явственно вздрогнул.
– Почему… чертежи?
– Ну, тебе нужна карта и доски… Ты корабль строишь?
– А, нет, – усмехнулся Питер. – Это для э-э… кровли. Про карты забудь.
– Нет уж, позвольте, – бурчал Аслан, поднимаясь мимо Жака в свою комнату. – Я теперь запомню на всю жизнь. Карты! Доски! Чертежи!
2
Питер сломал карандаш. Это был, возможно, самый длинный день этой недели – потому что Питер не мог убежать пораньше. Он перечитал рецензию сначала, затем тяжко, со стоном вздохнул, и начал шарить по столу среди бумаг в поисках сувенирной точилки или простого ножика.
За дверью кабинета раздался голос секретаря и через две секунды к нему вошёл профессор Виннэ, суетливый старичок, похожий на гнома из сказок. В руках он нёс небольшую склянку с прозрачной желтоватой жидкостью.
– Приветствую, Питер, – задребезжал он. – А вот я и принёс…
Питер вскочил, подбежал, пожал руку почтительно, усадил профессора на кресло. Он чувствовал себя виноватым – профессор Виннэ раньше занимал его место, был заведующим кафедрой. Правда, Питер был лишь временно исполняющим обязанности, но всё равно было как-то неловко. Он сел обратно, и напрягся изо всех сил, изображая дружелюбие и радость: вытаращил глаза, выпрямил стан, показал зубы. При этом он с трудом удерживался от того, чтобы начать искать глазами или спросить про доктора Пеллье, с которым профессор был неразлучен настолько, что это давно стало плохим анекдотом.