– Всего доброго, месье Делакруа. Полагаю, что встретимся с вами на благотворительном ужине в пользу заключённых тюрьмы Клиши.
И вышел, за ним вышли и двое полицейских, а после в дверь устремился и дознаватель. На самом пороге Мюко задержался, и негромко спросил у Питера:
– Как поживает господин кандидат в лейтенанты аль-Джазия? Если что, передайте, что у нас всегда есть вакансии. Я даже похлопочу, чтоб он не слишком часто убирал отхожие места.
– Я обязательно передам, – тоже очень вежливо сказал Питер. – Но лучше бы всё это вы сказали господину капитану аль-Джазия лично, в лицо.
Слово «капитану» он выделил. Мюко повернулся и вышел.
Питер закрыл за ним дверь, пробормотал что-то злобно и неразборчиво, и на ватных ногах добрался до любимого кресла. Жак по-прежнему стоял, опершись локтями на перила, голову он опустил вниз.
– Кретины малолетние, – сказал он.
– Да уж, – отозвался Питер. – Такое государство.
– Да нет, – сказал Жак со вздохом. – Малолетние кретины – это мы с тобой. Связаться с Дебатцем – это, заверяю тебя, совсем не признак большого ума. Совсем.
– Я не буду даже размышлять над твоими словами, – сумрачно сказал Питер. – Нам, малолетним кретинам, такое не к лицу.
– И не надо, – кивнул Жак. – Ты лучше скажи, как ты умудрился вляпаться в такое? Ты правда призывал к свержению?
– Да, конечно, – саркастически ответил Питер. – Примерно так же, как лупил Бризено на конференции его собственной туфлёй.
– А-а! – воскликнул Жак. – Так это был Бризено тогда… Что ж ты не сказал, что это твой начальник?
Питер посмотрел на него угрюмо и молча, и, взяв бензин, направился наконец наверх. Жак с любопытством спросил:
– И что, тебя совсем не волнует твой дом? И что всё это значит?
– Я тебе верю, это во-первых, – сказал Питер. – Во-вторых, у меня мало времени.
– Ты идёшь делать ремонт в доме, который тебе не принадлежит, – сказал Жак.
– Мне нужны доски, Жак, – сказал Питер. – Ровные и длинные. Займись ими. Как владелец.
– Их привезут завтра утром, – ответил финансист. – Отгрузишь сколько тебе надо. В кредит.
– Отлично.
– Ну тогда я пошёл, – прищурившись, сказал Жак с полувопросительной интонацией.
– Передавай ей привет, – сказал Питер. – Только я не понял, что это за барон. Что значит «ароматные тайны»?
– Он сделал состояние на концессии по уборке нечистот с улиц.
– О! – сказал Питер. – Барон Сливная бочка. А что у него с тюрьмой Клиши? Он намекает, что посадит тебя туда?
– Он не сможет, – без улыбки ответил Жак. – Потому что Клиши – это тюрьма для несовершеннолетних, а намекает он на то, что я там побывал. Давно.
– А! – сказал Питер, кивнул и стал подниматься на чердак. Вроде он вёл себя естественно, и Жак не должен ничего заподозрить. Времени действительно было мало: Гарри Мэннинг второй день метался в жару и всё чаще терял сознание. Мэннинг был штурманом Эстер Уильямс, крохотной пилотессы, прилетевшей на чердак Питера из другого мира на красной птице с золотыми полосами.
3
– Имбецил? – переспросил Аслан. – Что такое имбецил?
– Это человек, умственно неполноценный, – пояснил Питер. – Но речь не об этом.
– Я, пожалуй, запишу, – сказал Аслан и открыл планшет.
– Речь о том, возможно ли то, что я тебе рассказал. Чисто теоретически.
– То есть это вроде как побочная ветвь хомо сапиенса, – сказал Аслан, черкая на листе бумаги. Вечер уже давно наступил, они сидели перед камином, тянули свежий грушевый сок и ждали Жака.
– Не знаю, – ответил Питер. – Может быть.
– А чем такой крохотный человечек может питаться? – спросил Аслан. – С такими размерами не только мозг, но и обмен веществ у них должен быть совершенно другой.
Питер посмотрел на него с уважением.
– Обмен веществ. Надо же.
– Я знаю больше слов, чем кажется людям, – скромно ответил эвакуатор и потряс планшетом.
– Не забывай – это просто умственное упражнение. Для развития воображения.
– Если всё, что мы знаем о мире, верно, – произнёс Аслан, – то таких человечков просто не может существовать, вот и всё. Что тут думать.
– Хорошо тебе, – вздохнул Питер. – А если бы ты встретил такого вот маленького человека? Даже двоих. Один здоровый, а другой больной. К примеру. Что бы ты сказал?
– Я бы молчал, – ответил эвакуатор.
– Почему?
– У меня на службе и так дела не очень, как ты знаешь – сказал Аслан. – И лишняя комиссия по душевному здоровью мне совершенно ни к чему.
Питер думал несколько секунд, затем произнёс:
– А если серьёзно?
– Что серьёзно?
– Ты увидел вот такого, – Питер терпеливо показал пальцами размер, – человечка.