Что ни говори, а картина впечатляющая – тут бы да погулять, да пофотографировать как следует.
– Не отставайте, – бросила Ангелика, меньше всего настроенная на туристический променад.
Сверху, с более высокой башни костела, донесся звонкий голос трубы и оборвался на полутакте.
– Что это? – спросил Бартоломью.
– Сигнал точного времени, – сообщил я. – В Москве сейчас четыре, а тут, значит, – два.
Через пару минут мы оказались у старинного дома, вывеска на котором сообщала, что тут расположена гостиница «Под розой». Ангелика толкнула дверь, и мы вошли в старейший из краковских отелей, о коем я до сих пор только слышал, но внутри не бывал.
Но на то, чтобы полюбоваться обстановкой, времени у меня не оказалось.
Сунувшемуся наперерез нам администратору белокурая бестия предъявила некое удостоверение, при виде которого он впал в ступор и мелко-мелко затрясся. А затем с надменным видом полководца, только что взявшего неприятельскую столицу, двинулась к узкой лестнице, ведущей на второй этаж.
Вскоре я понял, что перепланировку в «Под розой» не делали с самого основания гостиницы, то есть века с шестнадцатого. Внутри обнаружилось великое множество всяких переходиков, лесенок, полутемных коридорчиков.
Попади сюда Иван Сусанин, поляки показали бы ему, почем фунт лиха.
Через десять минут блужданий по недрам отеля мы очутились перед дверью из дубовых досок. Табличка на ней дала понять, что перед нами тринадцатый номер.
– Готовы? – спросила Ангелика и, не дожидаясь ответа, вытащила пистолет.
Я с удивлением узнал в нем «Йерихон» израильского производства, пластиковую модель, что не обнаруживается обычными сканерами, да еще и с навинченным глушителем.
На стук никто не отозвался, и белокурая бестия взяла и просто-напросто выстрелила в замок. Хлопнуло, дверь открылась, и мы вслед за барышней ворвались в номер – не ждать же в коридоре, пока явятся очень сердитые парни из службы безопасности?
За дверью оказалась вовсе не комнатка вроде наших в «Копернике», а настоящая большая прихожая: шкафы вдоль стен, громадное зеркало в черной раме, раскоряченная вешалка в углу.
Но как следует оглядеться я не успел, поскольку из двери рядом с зеркалом выскочили двое крепких молодцев. Один выбил у Ангелики пистолет, второй ринулся на меня, и вовсе не для того, чтобы облобызать дорогого гостя.
Удар в челюсть привел его в плохое настроение. Не дожидаясь, пока оно улучшится, я добавил в живот и нанес завершающий в висок. Молодец с грохотом врезался в один из шкафов и сполз на пол. Ну а я помахал ушибленной рукой и собрался прийти барышне на помощь.
Но она справилась сама – заехала недругу ребром ладони в шею так, что он мгновенно утратил не только боевой дух, но и сознание.
– Ну надо же… – сказал Бартоломью, благополучно отсидевшийся за нашими спинами. – А охрана не сбежится?
– Нет, – ответила Ангелика, у которой даже не сбилось дыхание. – Обитатель этого номера позаботился, чтобы из его жилища не проникали звуки. Нужно связать этих парней, а то, очнувшись, они вновь полезут в драку. Снимайте с них штаны.
– Мы? – удивился Антон.
Шпионка пожала изящными плечами:
– Ну не мне же этим заниматься.
Вскоре руки крепких молодцев оказались связаны их же брюками, а сами они – аккуратно сложены на полу. Дверь из прихожей привела нас в некую помесь гостиной, столовой и казармы: большой стол, навесные ящики с посудой, телевизор, ковры на стенах и две раскладные койки.
На них, похоже, спали охранники, с которыми мы уже «познакомились».
– Там кухня, – сказала Ангелика, указывая на дверь в левой стене. – А нам нужен кабинет…
Вход в кабинет преграждало нечто напоминавшее уменьшенные ворота рыцарского замка – мощные створки, окованные металлическими полосами с множеством блестящих заклепок. Ворота были испещрены десятками символов, одинаково мало похожих на буквы латиницы, кириллицы или арабского алфавита. И не заперты, что выяснилось после того, как наша железная леди толкнула одну из створок, и та с душераздирающим скрипом открылась.
Я ощутил сладкий запах, наводящий на мысли о благовониях и гниющих трупах.
– Пырек? – спросили изнутри мощным голосом, и стало ясно, что хозяин номера не слышал, как мы и его охранники занимались «физкультурой» в прихожей.
Ангелика распахнула и вторую створку, и мы вломились внутрь.
Мне в глаза бросилось изобилие старинных огромных книг, сложенных в пачки прямо на полу, жаровня в углу, от которой поднимался дымок, и куча разноцветных кирпичей у окна. Только я успел подумать, что это уж слишком правильная куча, как от нее нам навстречу бросился лохматый сивобородый громадный дед, облаченный в темный балахон до пола.