Это был бред, но не простой, а красивый и масштабный.
– Браво, – сказал я и картинно поаплодировал. – Тебе, дед, надо сказки писать, как Стивену Кингу. Бабла бы заработал немерено. А теперь расскажи нам про Джавана Сингха.
Как там сказал классик – терпенье и труд все перетрут?
Вот и мы попробуем воспользоваться этим рецептом.
– Ты не понимаешь, – повторил Твардовский, но на этот раз без былого напора, почти отчаянно. – Древнейшие были, Древнейшие есть, и Древнейшие будут, когда прах наших городов развеет ветром…
И дальше он понес откровенную ересь о том, что эоны назад на Землю явились некие существа, то ли боги, то ли демоны. Облаченные в иную, чем человеческая, плоть, они правили расами неких созданий, слишком мерзких, чтобы их описывать, а затем сгинули вместе со своими поклонниками.
Но их тела, скрытые под поверхностью земли, а также в глубинах моря, нашептали людям, как поклоняться Древнейшим, как произносить Слова и исполнять Обряды во время их Сезонов, – эти слова наш собеседник произнес так, что не осталось сомнений в заглавных буквах. – И доныне мертвецы, не имеющие привычной для нас плоти, лежащие в скрытых от взглядов гробницах, «говорят» с верными последователями, дают им силу, хотя «голос» их за тысячелетия истончился, и чтобы услышать его, нужно очень постараться.
– Все это крайне интересно, – сказал я, когда стало ясно – Твардовский готов распинаться на эту тему часами. – Но при чем тут наш Джаванчик? Или он из этих, Древнейших?
– Нет! – сивая борода аж затряслась от ярости, а светлые глаза вспыхнули призрачным огнем. – Ледовые пустыни Юга и затонувшие острова Океана хранят камни, на которых запечатлен их знак! Звезды свершают круги на небесных сферах, и обороты могущества вторят им! После лета наступает зима, после зимы вновь придет лето. Они ждут, могучие и терпеливые, когда придет их пора царствовать, и ускоряют ее приход!
Пришлось еще разок упомянуть нашего общего лысого знакомого, и только после этого Твардовский перешел к конкретике. Но что это оказалась за конкретика – о все боги мира!
Якобы тот, кого мы знаем как Джавана Сингха, родился чуть ли не во времена Наполеона, в середине девятнадцатого века побывал в Антарктиде, залезал в Тибет, где собирал всякие запретные знания. Пожил в Англии, где покуролесил вместе с мадам Блаватской, а в тридцатых-сороковых годах был связан с эсэсовцами и их оккультными изысканиями.
– Он стал служить тому, чему служить нельзя… – шептал хозяин тринадцатого номера, и лицо его кривилось. – Он произнес запретные Имена, вычитанные из Семи Тайных Книг Хсана, и обратил взор к глубинам океана… Жители У’ха-нтхлея отказали ему в помощи, и тогда Он начал искать гробницу великого жреца Древних… Где и как он получил Печать на плоти, я не знаю, но теперь Джаван не таков, как обычные люди. Он даже не таков, как я…
Голос Твардовского совсем затих, а сам он опустил голову и уставился в пол. Я с удивлением обнаружил, что на его макушке среди волос ползают крохотные белесые червячки.
Мы с Ангеликой обменялись взглядами, и она слегка пожала плечами, как бы извиняясь. Бартоломью, поднявший фотоаппарат, выразительно покрутил пальцем у виска.
И тут я с ним был согласен – наш сивобородый информатор, похоже, сошел с ума.
– Короче, Склифосовский, – сказал я. – Что-нибудь полезное можешь нам сообщить?
– Что? – Твардовский вскинул голову, и ноздри его опять затрепетали. – Вновь запах… Мертвой водой тянет от тебя, а она притягивает всех, в ком есть частица Их дыхания… Откуда этот аромат?
Я на всякий случай отступил на шаг.
– Узнай это, и ты проникнешь в глубь себя… – продолжал он. – Что в тебе – кровь или дух? Обратись сам в оружие… и тогда вы сможете победить. Отправляйся на остров готов среди холодного моря… там один из Кругов, его оставила пята того, чье имя мертво… А я буду молить Хастурра и взывать к его мощи, дабы отвести угрозу и скрыться от Его взгляда.
– Большое спасибо, – кисло сказал я. – Мы, пожалуй, пойдем.
Глава 5 Ночью все лягушки мокры
Семь раз отмерь, один – отрежь.
Джек ПотрошительКогда мы выбрались на Рыночную площадь, я вытащил из кармана сотовый телефон и с удивлением обнаружил, что прошло целых три часа. То ли с моим восприятием что-то случилось, то ли в номере тринадцать гостиницы «Под розой» время шло с необычной скоростью.
– Ну надо же, ничего себе, – сказал Антон. – Этот старик такой безумный! Похоже, он сам верит в то, о чем говорит! Во всех этих Древнейших и прочую муть! Ну и бред, ха-ха-ха!