Во дворе вовсю шла подготовка к пикнику: дымилось мясо, столы для барбекю были расставлены и накрыты, на залитом солнцем пастбище вдалеке паслись лошади. Идиллия, ожившая картинка из любимых фильмов. Все, о чем она мечтала.
Джесси направилась к конюшне. Уже давно она не вдыхала запаха свежего сена, лошадей, кожаной упряжи. На пороге она помедлила, не решаясь войти.
Джесси не была в конюшне с того самого дня, когда нашла отца мертвым. Был поздний вечер, а отец все не приходил, и Джесси отправилась его искать. Она подумала, что он в баре, однако его грузовичок стоял перед их маленьким домом, который был частью фермы Линфорда, где работал отец. Она обнаружила отца в конюшне: он лежал на охапке сена, прижав руку к груди. Накануне его известили об увольнении. И виной тому была она.
Послышалось тихое рычание. Испугавшись, Джесси отступила.
— Тимбер, сидеть.
Рычание прекратилось, и, привыкнув к темноте конюшни, она разглядела животное, больше похожее на волка, чем на собаку, не сводящее с нее глаз.
— Мисс Клейтон, — слова, обращенные к ней, прозвучали необычно мягко по контрасту с резкой командой собаке. К ней медленно приблизился Росс Маклеод. В его темных глазах светилась сдержанная насмешка. — Он немного… нервничаете незнакомыми людьми. Я уберу его.
— Не надо, — остановила его Джесси. Наклонившись, она протянула руку, чтобы пес мог обнюхать ее. — Его зовут Тимбер [2]?
Росс посмотрел на собаку.
— Да, имя ему дал древесный волк. Мне показалось, что оно ему подходит. — Затем он обратился к собаке: — Все в порядке. — Только тогда Тимбер подошел и осторожно обнюхал руку Джесси. Немного подождав, она погладила его за ухом, и пес тут же тихо заурчал от удовольствия.
Взглянув на Росса, Джесси заметила удивление на его лице.
— Обычно он этого не делает, — признался Росс.
— Я еще не встречала собаку, с которой мне бы не удалось поладить.
— Тимбер не позволяет Эйприл приблизиться к себе. Когда она здесь, мне приходится держать его в доме или запирать здесь.
— Не слишком справедливо.
— Тимберу это тоже не по вкусу, — согласился Росс. Помолчав, он спросил: — Уже устали от семьи?
Ей не нужно было объяснять, что он имеет в виду.
— Немного. Я не привыкла к многолюдным сборищам.
Его взгляд оценивающе скользил по ней, заставляя чувствовать себя словно под микроскопом. Погладив пса, Джесси встала и направилась к стойлам. Из одного высунулась лошадиная морда, и она протянула руку. Лошадь обнюхала ее и наклонила голову.
— Это Красотка, — сказал, подходя, Росс. — Слишком горячая кобылка. Эйприл не следовало предлагать вам прокатиться на ней.
Джесси уязвило, что он считал ее трусливой или неумелой наездницей. Однако прошло много лет — целая жизнь — с тех пор, как она ездила верхом в последний раз. Джесси сознательно не подходила близко к лошадям. Теперь же вся ее былая любовь к этим благородным животным вернулась с новой силой.
— Я давно не ездила, — призналась она.
— Как давно?
— Десять лет.
Лошадь вытянула голову из стойла, и Джесси погладила ее гриву. В ответ послышалось тихое ржание.
— Вам удалось и Красотку покорить с первого взгляда, — с удивлением отметил Росс.
— Я люблю лошадей, они чувствуют это. По крайней мере, так говорил мой отец. Лошади очень умные животные.
— Думаю, мне понравился бы ваш отец.
— Наверное, и вы бы ему понравились. Он тоже был…
— Был кем?
— Отшельником. Во всяком случае, так о вас говорят.
— А вы всегда верите в то, что говорят другие?
Она встретилась с ним взглядом:
— Нет. Но вы, кажется, избегаете людей.
Уголки его губ поползли вверх.
— Я — семейный скелет в шкафу. Разве вам никто не говорил?
— Только то, что вас усыновили.
— Я еще и индеец-полукровка, — добавил Росс. — И родной сын приемного отца. Другими словами, незаконнорожденный. Думаю, не каждая добропорядочная семья типа Клементсов мечтает о таком подарке.
Он не отрываясь смотрел на нее, ожидая ее реакции. Джесси не отвела взгляда.
— По крайней мере вы знаете, кто вы.
— О да, — с горечью сказал Росс.
— Вы управляете ранчо.
— Лишь потому, что больше никто не захотел этим заниматься. Вы можете представить себе, чтобы конгрессмен вычищал конюшни?
— А вы это делаете?
— Когда не хватает работников, как, например, сейчас.
— Когда-то мне нравилось чистить стойла, — сказала она. И это было действительно так. Среди лошадей она чувствовала себя как дома. Ей нравилось слушать их фырканье или ощущать шершавый язык, исследующий ее ладонь в поисках лакомого кусочка — сахара или морковки. Поскольку они с отцом часто переезжали, у нее не было времени завести друзей, поэтому Джесси проводила время в обществе животных.
— Я это запомню, — негромко сказал он, усмехнувшись.
Чтобы посмотреть на него, ей пришлось приподнять голову. Она была высокой, но в Россе было больше шести футов. Ее взгляд явно смутил его. Он отвернулся.
— Хотите посмотреть остальных?
— Очень.
— Каких лошадей тренировал ваш отец?
Вопрос удивил ее. Казалось, другие знают о ней больше, чем она сама.
— Породистых скакунов.
— Наши лошади совсем другие. Это лошади для коротких дистанций, их разводят для воспроизводства и езды в упряжке. Их движения резки и порывисты. С ними всегда нужно быть начеку.
— Они красивые.
Гордость за питомцев смягчила заостренные черты его лица.
— Мы постепенно завоевываем репутацию. Через несколько лет… — Оборвав себя, он двинулся по проходу между стойлами, называя имена, иногда протягивая руку и поглаживая по холеной гриве своих любимцев. Затем пошли ряды больших стойл, где жили кобылы с жеребятами. — Этот малыш будет лучшим в конюшне, — сказал Росс.
Джесси прикусила губу. Ей казалось, что сейчас она увидит отца, ласково разговаривающего с лошадью. Она отвернулась. Проклятие. Прошло десять лет, а у нее такое чувство, будто все случилось вчера, такими яркими были воспоминания.
Когда Росс разговаривал с лошадьми, его глаза были полны нежности и заботы, но они становились холодными, когда он поворачивался к ней. Джесси чувствовала себя лишней, но не хотела уходить. Росс ничего не ждал от нее, в отличие от остальных членов семьи. Здесь она не ощущала ни настороженных взглядов за спиной, ни скрытого соперничества. Здесь она чувствовала себя дома.
— Вам лучше вернуться, — сказал Росс. — Иначе вас начнут разыскивать.
— Почему?
Его глаза сузились:
— Вы действительно не знаете?
— Не знаю чего?
— Будь проклят Алекс.
— Почему?
Росс пожал плечами:
— Он любит играть в игры.
— Тогда расскажите мне вы.
— Это не мое дело.
— Потому что чувствуете себя чужим?
— Разве я говорил это?
— Это чувствуется. Иначе почему вы рассказали о себе?
Он вновь пожал плечами.
— Вы и так скоро узнаете. Просто это один из семейных секретов. Я подумал, что вам следует его знать.
— Это предупреждение?
— Возможно.
— Вы как Мышонок.
Его брови сошлись на переносице.
— Мышонок?
— Из «Алисы в Стране чудес». Он не рассказывает до конца. Он лишь… намекает.
— Я никогда не читал эту книгу.
— Тогда понятно.
— Что понятно?
— Почему у вас такой угрюмый вид.
— Я не вижу связи.
— Прочтите книгу, — посоветовала Джесси. — Вам стоит научиться уважать абсурд. Иногда это необходимо, чтобы выжить. — Незаметно для себя самой она слишком разоткровенничалась с Россом. — Честно говоря, единственный способ для меня запомнить всех членов семьи — наделить их чертами персонажей Страны чудес.
— А я, значит, Мышонок? — скептически спросил Росс. — Благодарю за лестное сравнение.