Готов поспорить, что один из тройняшек сошел бы с ума из-за этой девчонки. Она великолепна. Возможно, она не в их вкусе, потому что от нее исходит неуверенность в себе, но с Конором это может сработать. Он ведет себя жестко, но он самый заботливый из нас семерых.
Хватит играть в сватовство, идиот. Они всего лишь дети.
— Ты учишься в колледже, Мия?
— Да. Колледж Коста Месса.
— Тогда наверняка ты знаешь моих братьев. Их трое: Коди, Кольт и Конор.
— Да, их невозможно не знать, — признает она, стягивая браслеты, как будто разговор со мной слишком напряжен. — Мы ходим в одни и те же школы с детского сада.
— Они хорошо себя ведут?
— Я не знаю. — Она принимает чашку кофе от Кэсс, немного расслабившись и больше не прикрывая грудь. — Они на год старше меня. У нас нет общих занятий.
— А как же вечеринки? — спрашиваю я и вздрагиваю, когда Айша слишком сильно дергает меня за волосы. — Осторожнее, — говорю я ей.
Она только насмехается.
— Она кажется тебе тусовщицей?
Лицо Мии падает при этом замечании, глаза больше не сияют, она погружается в себя, смущаясь.
Вот это да. Как кто-то может быть таким робким?
— Точно, думаю, это идеально, — добавляет Айша. — А теперь сними рубашку, жеребец. Давай посмотрим, как у тебя там.
Я поднимаю бровь и ухмыляюсь, когда стягиваю футболку через голову, стараясь не испортить прическу, над которой она работала десять минут. Ее глаза блуждают по моей груди, голова наклонена в сторону, как будто я платье, которое она раздумывает купить. Кэсс поворачивается, смотрит на меня голубыми глазами и тяжело сглатывает, желание забивает ей горло. Было бы безопаснее, если бы она перестала таращиться на меня, словно снова готова к моему члену.
— Давай начнем с тебя. Мне нужно сделать несколько снимков для рекламных материалов, — говорит Айша.
Судя по взгляду Кэссиди и подрагиванию ее губ, Айша, возможно, ступает по тонкому льду, пытаясь взять бразды правления в свои руки. Я занимаю свое место перед камерой и в течение следующих тридцати минут убеждаюсь, что позировать не так просто, как кажется. Кэсс постоянно меняет положение моей головы или рук, ругая за то, как я смотрю в камеру.
Убери ухмылку
Улыбнись.
Отведи плечи назад.
Не хмурься.
Хмурься.
Посмотри на дверь.
Посмотри на меня.
Зажмурься.
Господи Иисусе. Все это время она скачет по съемочной площадке, настраивая освещение после каждого кадра, меняя угол наклона камеры или заменяя объективы. Она в своей стихии, уверенность и страсть написаны на ее лице, и это сильно заводит. Она также талантлива. Она играет со светом и тенью, создавая самые интересные кадры.
Я листаю фотографии, пока она меняет фон. Айша заглядывает мне через плечо, что при ее росте нелегко, но она делает это, не упираясь подбородком в мое плечо.
— Мия, ты готова? — спрашивает Кэсс.
Она отрывает большие глаза от экземпляра «Вокруг света за восемьдесят дней» Жюля Верна и убирает книгу в сумку. Она пересекает комнату, плечи напряжены, шаги маленькие.
— Распусти волосы, сестренка, — говорит Айша, и Кэсс и я поворачиваем головы к ней. — Что?
— Ты не сказала, что она твоя сестра.
— Я думала, это очевидно. Мы действительно похожи. Да и вообще, какое это имеет значение?
Ну вот и все. Мне не нравится Айша. Ее отношение к Мие несносно. Она лает на нее, как на собаку, и Мия без колебаний подчиняется. Я понятия не имею, откуда взялась потребность сражаться с ней, но она затопила мой организм, и я хочу оторвать Айше голову.
— Куда ты хочешь меня поставить? — Мия распускает свои длинные волнистые волосы и останавливается в футе от меня. — Так можно?
— Сначала Логан. — Кэсс ставит меня спиной к заднику и смотрит в камеру, а затем показывает Мие, какой должна быть ее поза.
— Стой прямо! — Айша врывается на площадку и толкает Мию на шаг вперед. — Он не укусит, понимаешь?
Мия отскакивает от моей груди. Она прижимает ладони к мышцам на моем животе и тут же отступает назад.
— Прости.
— Или сядь и заткнись, или найди кого-нибудь другого для съемок. — Я пристально смотрю на Айшу. У нас ничего не получится, если мисс Автор Большого Шотта не заткнется. — А еще лучше… уже почти обед. Пойди и купи нам что-нибудь в «Оливковом дереве». — Я достаю из бумажника несколько сотен и сую ей в руку. — Скажи им, чтобы шеф-повар знал, что я тебя послал.
— Оливковое дерево? — спрашивает она, ее тон сладок, как сахар, а мое возмущение полностью проигнорировано. — Почему? Это на другом конце города.