Спасибо? За что она меня благодарит? И как бы посильнее закрутить нож.
Кэссиди: 1. Логан: 0.
Она права. Она не мой приоритет, и она заслуживает быть чьим-то приоритетом. Несмотря на дерьмовые ярлыки, которые люди приклеивают к ней за ее спиной, она удивительная. Страстная, умная, заботливая. Она наивна и слишком доверчива, что раз за разом оборачивается для нее бедой. Люди используют ее доброе сердце и пользуются тем, как сильно она жаждет человеческого общения после многих лет пренебрежения и холодного, сурового отношения.
У меня голова идет кругом, когда я гашу экран и засовываю телефон обратно в карман.
Ад только что замерз, мать его.
Она навеселе. Она пьет как ни в чем не бывало, отказываясь целоваться с кем-либо за столом. И хотя я рад этому, меня передергивает каждый раз, когда она улыбается Рашу.
Около полуночи я наблюдаю, как она идет по коридору, ведущему к туалетам, ее шаги неловки — алкоголь нарушил ее двигательные функции.
Я бросаю взгляд на Нико, проверяя, обращает ли он внимание на кабинку напротив, но он ссорится с Айшей. Я слышал, как он в упор сказал ей, что не будет с ней трахаться, но она отмахнулась от него и продолжает действовать ему на нервы, как будто видеть пар, выходящий из его ноздрей, — лучшее развлечение.
Пока они вдвоем заняты, а Тоби на танцплощадке, я, не раздумывая, следую за Кэсс. Ей нужно убираться отсюда, идти домой и спать. Для одной ночи с нее хватит.
В воздухе душно, вонь мочи, выпивки и пота бьет по ноздрям, когда я прижимаюсь к стене напротив туалета для девочек и жду, жуя свои гребаные губы.
Как только Кэсс выходит, я хватаю ее за запястье и тащу в другой коридор справа от себя. Он пустой, темный и в стороне от прохода. Идеально для разговора.
— Какого хрена ты делаешь? — я сжимаю ее в объятиях, пока мы не оказываемся у двери, предназначенной только для персонала, в дальнем конце коридора. Моя грудь вздымается. Прикосновение ее кожи, запах ее духов и облегающее платье, которое она носит, вызывают в моей голове совершенно новый бунт. — И что это, черт возьми, такое? — я прижимаю ее к стене, проводя пальцем по краю ткани на ее декольте.
Я едва могу разглядеть ее в темноте. Ничего, кроме слабого света от светодиодной ленты над дверью, не освещает ее лицо и сиськи, которые почти выпирают из хлипкого платья, в которое она одета.
— Вот это, — говорит она, прикасаясь к ткани, которую я только что трогал. — Это называется платьем.
— Это называется неуместным. Ты хоть представляешь, сколько придурков положили на тебя глаз? Ты выглядишь как влажная мечта любого извращенца!
Она опускает взгляд, на лбу проступают глубокие борозды.
— Я ничего не выставляю напоказ, придурок. Твоя подруга была одета в меньшее, но я не видела, чтобы ты на нее набрасывался…
— Она не моя ответственность! — я огрызаюсь, не успев обдумать слова, и на секунду осознаю, насколько глупо это звучит. — И ты тоже, — быстро добавляю я, загоняя себя в угол. Нет рационального способа объяснить, почему ее платье так сильно меня беспокоит. — Тебе нельзя здесь находиться, — продолжаю я, возвращаясь к главному вопросу, а в ушах звенит. Мои руки трясутся, а пульс сводит с ума, пока я возвышаюсь над ней. — Ты пьяна, Кэсс. Тебе нужно идти домой. — Но вместо того, чтобы оттолкнуть ее, я крепче сжимаю ее запястье. — Ты думаешь, я не знаю, что ты делаешь с Рашем? Ты пытаешься заставить меня ревновать, не так ли? Ты собираешься трахнуть его, чтобы доказать свою правоту? Брось это. Между нами все кончено. Конец.
Она выкручивает руку, борясь с моим захватом. Удачи, принцесса. Я не отпущу ее, пока не буду уверен, что она направится прямо к выходу.
— Ты так высокого мнения о себе, не так ли? — кричит она, толкая меня на шаг назад. — А что, если он мне нравится? Ты не единственный парень в Ньюпорте, понимаешь? Ты мне не нужен, чтобы перепихнуться.
— Да, вместо этого ты просто трахнешь одного из моих братьев, верно? Тройняшки теперь совершеннолетние, так что…
Она наносит ответный удар.
Она делает мне больно единственным известным ей способом.
Она дает мне такую чертовски сильную пощечину, что моя голова качается в сторону. Звук ее ладони, соприкоснувшейся с моей щекой, эхом разносится по пустому пространству.
Что за…
Я прижимаю кончики пальцев к горящей плоти, впервые за долгое время лишаясь дара речи, пока слова, которые я произнес, крутятся у меня в голове.
Черт.
Это было неуместно.
— Кэсс, я…
— Не смей, — шипит она, вырывая свою руку из моей хватки.