— Не забудь, что я трахалась с Тео.
Он стискивает зубы, прижимая меня к себе страдальческим взглядом, его лицо изображает опустошение. И тут его отношение меняется на глазах. Черты его лица смягчаются, и он смотрит на мои губы, в его карих глазах появляется выражение непоколебимой решимости за секунду до того, как он сжимает мое запястье и притягивает меня к себе.
Я реагирую на его прикосновение так же, как и всегда, — дрожью и жаром в животе. Словно почувствовав, что моя решимость иссякает, он приникает к моим губам. Мягкость и знакомость его рта разрушают высокую стену, которую я возводила вокруг себя несколько дней. Первая мысль оттолкнуть его исчезает быстрее, чем появляется, не оставляя и следа.
Когда он обнимает меня, когда его губы сражаются с моими, его поцелуи жадны и безжалостны, я не знаю, почему я злилась на него в первую очередь. Все как в тумане. Расфокусированное, выцветшее воспоминание. Прошлое, которому меньше минуты.
Из меня вырывается жалобное хныканье, и Логан выпивает этот звук прямо из моих губ, его язык дразнит мой в более чувственной, спокойной манере.
— Я знаю, что я мудак. Я знаю, что продолжаю причинять тебе боль, но… Я не хочу, чтобы все закончилось, пока мы злимся, хорошо? — шепчет он, перемещаясь губами к моей шее, царапая ее зубами. — Мы помиримся в постели, а потом все закончим, я обещаю. — Он берет мои запястья в одну руку, а другой проводит по бокам, пока не находит мою талию. — Ты потрясающая, детка, ты знаешь это? Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо. Я всегда так делаю.
Вот так.
Этот звук…
Треск на заднем плане.
Это моя решимость, моя решимость не подпускать его близко, не позволять ему прикасаться ко мне и промывать мне мозги, разбивается вдребезги.
Я не могу бороться с ним.
Я люблю его, я хочу его, и он мне нужен.
Он тащит меня на столешницу, приникает губами к моим губам, руки взбираются по моим бедрам, пока его пальцы не исчезают под подолом моего ночного платья, а его дыхание сбивается.
— Такая мягкая, — бормочет он, покусывая мою нижнюю губу. — Такая теплая. Раздвинь ноги, детка, — уговаривает он. — Хорошо и широко.
Я раздвигаю ноги, в моей голове нет рациональных мыслей. Здесь только я и он.
Он.
Все остальное не имеет значения.
Он сдвигает мои трусики в сторону и медленно вводит в меня два пальца, словно боясь, что я вырвусь, если он не будет осторожен.
— Я собираюсь вытрахать из тебя всю злость прямо здесь, но сначала… — он загибает пальцы, поглаживая мою точку G. — …ты кончишь для меня. Я хочу почувствовать, как ты капаешь на мои пальцы.
Я раздвигаю губы и упираюсь лбом в его плечо, глаза закрыты, грудь прижата к его груди. Я не могу остановить это. В моем теле не осталось сил, чтобы оттолкнуть его, чтобы защитить свой разум, который уже почти покинул меня.
Я не контролирую себя, когда он рядом. Я пытаюсь контролировать ситуацию только тогда, когда между нами есть расстояние, поэтому мне не следовало впускать его сегодня. Я не должна была открывать дверь. Я могу кричать и ругаться, когда он в двух шагах от меня, но я не могу защитить себя, когда он прикасается ко мне.
Да я и не хочу.
Я потерялась в этом мужчине. В его нежности и свирепости. В привязанности, припасенной для коротких мгновений, когда мы одни, мертвые для всего мира.
— Я скучал по тебе, — шепчет он, прижимаясь губами к моему виску, а его пальцы поднимают меня выше. — Я скучал по тебе как сумасшедший.
Мое сердце замирает, окруженное приятным теплом. Я не настолько наивна, чтобы думать, что это важно. Что, возможно, он хочет чего-то большего, чем просто секс, но его слова действуют как успокаивающий бальзам на сотни порезов и синяков на моем запущенном разуме.
Он никогда не увидит во мне ничего большего, чем просто секс, но когда он прижимает меня к своей груди, одной рукой обхватывая мои лопатки, словно желая прижать меня к себе; словно желая защитить меня и позаботиться обо мне, я не могу заставить себя бороться с ним.
Завтра я снова буду плакать, а пока я наслаждаюсь его близостью, покоем, который он приносит, и счастьем, которое он вызывает.
Ни один другой мужчина не может довести меня до оргазма так быстро, как Логан. Он настроен на мое тело. Он знает, что делать, куда надавить и где оттолкнуться, чтобы довести меня до наивысшего кайфа. Чтобы я стонала и прижималась к нему.
Мои вздохи наполняют воздух, становясь все более слышными. Спазмы в животе усиливаются, и я прижимаюсь к нему с каждым точным, целенаправленным движением его пальцев.