Два слова.
Два гребаных слова, которые уничтожают меня насмерть.
Моя принцесса: Машина времени.
Моя принцесса: Я в порядке. Увидимся.
Черт, как же больно. Она бросает реплику, которую я снова и снова шептал в темноте ее спальни, прямо мне в спину, и она пробивает мое самообладание со снайперской точностью.
Моя голова ударяется о спинку дивана, а телефон продолжает пиликать. Но это не Кэсс. Это мои братья взрывают групповой чат.
Я пытаюсь представить, как вычеркиваю ее из своей жизни, как мы возвращаемся к тому, что было до дня рождения Талии, но не могу.
Назад дороги нет.
Я не хочу возвращаться. Я не хочу притворяться, что она не говорила мне, что любит меня. Я хочу двигаться вперед; проверить, что мы можем из этого сделать. Мы. Я хочу стать мужчиной и перестать бороться с нахлынувшими чувствами; перестать притворяться, что мы просто физически связаны.
Этот корабль уплыл.
Нет, он опустился на дно океана.
Последние три дня были чистой пыткой. Я работал и отвлекался в течение дня, но не было никаких отвлекающих факторов, чтобы остановить блуждание моих мыслей, пока я сидел в своем тихом доме, один.
Я скучаю по ней.
Не по сексу.
Я скучаю по ней.
По запаху ее волос, по ее милым улыбкам, по ее голосу, по ее губам, по ее вкусу. Мне не хватает видеть ее, быть рядом с ней, наблюдать, как она заправляет за уши светлые пряди шелковистых волос и жует нижнюю губу, когда сомневается.
Я скучаю по ее голосу и по тому, как она улыбается или хмурит свой маленький носик. Я скучаю по теплу ее тела, по прикрытым глазам, и по моему имени, звучащему на ее губах как молитва. Я скучаю по тому, как она играет с моими волосами, когда я лежу, уткнувшись лицом в ее грудь, сразу после того, как кончаю, и перевожу дыхание.
Мне так многого не хватает. И так много я люблю в этой девушке.
Я сажусь, широко раскрыв глаза.
Люблю?
Мое сердце бьется быстрее, пытаясь соответствовать темпу моих мыслей, а грудь сжимается, словно в судорогах.
Неужели я…?
Так вот на что это похоже?
Постоянное беспокойство, мои мысли крутятся вокруг нее, как стервятник, заметивший раненого зверя, необходимость быть с ней все время… это все…?
Мое сердце замирает, трепеща, как птица в клетке.
Святое дерьмо.
И, словно по мановению волшебной палочки, мой разум очищается от помех и беспорядка. Я отбрасываю мысли о том, что мои братья ненавидят меня за то, что я преследую Кэссиди.
Можете любить меня или ненавидеть, черт возьми.
Нет ни одной вещи, которую я бы им не простил.
Ни одна вещь не заставит меня отвернуться от одного из моих братьев, и я надеюсь, что это сработает в обоих случаях.
Но даже если это не так, я не должен выбирать между ними и ею. Они должны быть рядом со мной, несмотря ни на что. Мое счастье не должно зависеть от их одобрения.
Я хватаюсь за телефон, чтобы отправить Кэсс сообщение и предупредить ее о своем приезде, но шестьдесят девять уведомлений на экране перехватывают мое внимание.
— Черт, — шиплю я себе под нос, видя, что пяти минут отсутствия ответов с моей стороны хватило, чтобы Хейсы собрались, как гребаные Мстители.
Они уже на пути к моему дому, но сейчас у меня нет на это времени. Они могут подождать. Сначала мне нужно поговорить с Кэссиди. Я выхватываю ключи, запираю дом и задним ходом выезжаю с подъездной дорожки, визжа шинами, когда моя нога опускает педаль в пол.
ГЛАВА 28
Кэссиди
На журнальном столике разложены несколько брошюр по воспитанию детей. Витамины и фолиевая кислота лежат в заварнике, готовые к приему каждое утро. Я приняла первую дозу вчера вечером и еще одну сегодня.
Я еще не решила, что, черт возьми, буду делать, но пока, пока я смиряюсь с этой катастрофой, я принимаю витамины, пью кофе без кофеина, который на вкус как картон, и стараюсь не напрягаться. Легче сказать, чем сделать.
Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как доктор Джонс сбросил меня со скалы с новостями. Это все еще так ново. Так странно думать, что внутри меня растет человек.
Надеюсь, мальчик.
Маленькая копия своего папы с темными глазами, высокими скулами и сильной челюстью. Нос, конечно, мой. И форма лица.
У него будут темные волосы или светлые, как у меня?
Темные. Определенно темные. Гены Хейсов слишком сильны, чтобы моя жалкая блондинка могла победить в этой борьбе.
Среди счастливых, радующих сердце брошюр, заполненных вехами беременности, правилами и запретами, рисунками ребенка на разных этапах до рождения, есть еще две брошюры. Не очень счастливые. Белые обложки без картинок, рисунков и текста. Просто обычный лист бумаги, чтобы замаскировать то, что написано на страницах, скрывающихся под ним.