— Послушайте, коллега, как получилось, что вы не почувствовали странный привкус, который наверняка был у этой чертовой пиццы? — начал разговор Эрик Катлер, устраиваясь в кресле, стоявшем возле моей кровати.
— Было столько острой приправы, что для того, чтобы почувствовать привкус, нужно было сначала утолить первый голод…
— Вы заказывали все эти приправы?
— Хороший вопрос, комиссар… Нет, я заказывала классический вариант, но это значит, что мне доставили не мой заказ! Против острых приправ я, в принципе, не возражаю, но я их точно не заказывала!
— Тогда, возможно, отравить хотели вовсе не вас, — вполне логично предположил комиссар.
— Это меня радует, — прокомментировала я и тут же объяснила: — Значит, случившаяся неудача не из моего жизненного сценария.
— Ну, если это способно вас порадовать, то скажу, что вычислить счастливчика будет несложно.
— Да, возможно, он даже скажет, кто так жаждал прекратить его земное существование. Впрочем, если действительно замышлялось убийство, а не шалость, то мой опыт подсказывает, что способ выбрали явно непроверенный.
— Возможно, вам просто повезло? — Эта реплика комиссара окончательно вернула мне хорошее настроение.
Когда я покинула наконец больницу и появилась в своей конторе, то была приятно удивлена неподдельной радости, с которой встретил меня Ари. Вскоре меня навестил и Дэвид — в больницу ко мне никого не пускали по распоряжению полиции.
— Если бы кто-то захотел тебя убить, сомневаюсь, что он выбрал бы такой сложный и ненадежный способ. — Дэвид начал разговор, как всегда, минуя обмен приветствиями. — Скажи, когда ты в последний раз заказывала пиццу, если не считать нынешнего печального события?
— Не помню…
— Вот именно! Каким же провидцем надо быть, чтобы предвидеть, что именно в минувший понедельник ты закажешь пиццу, причем именно «Патриссию»! — горячился мой друг.
— Да никто всерьез и не рассматривает этот вариант, — попыталась я его успокоить.
— Тогда почему меня к тебе не пустили? — еще больше возмутился он.
— Пустая формальность — меня продержали там всего три дня, — улыбнулась я, пытаясь показать, что действительно ничего особенного не произошло.
— Три дня! Не три, а пять. Три дня тебя только под капельницей держали! Да я с ума тут сходил!
— Ты преувеличиваешь… — примирительно проговорила я, но мне было приятно.
— А полиция что-нибудь уже знает? По крайней мере, пора уже выяснить, кто доставил заказ.
— Я жду комиссара Катлера с минуты на минуту.
Вскоре мы действительно знали все, что удалось установить официальному следствию.
— Как вы себя чувствуете, коллега? — поинтересовался комиссар, входя в мой кабинет.
— Замечательно, комиссар, словно только что появилась на свет, — бодро ответила я.
— Рад это слышать. Ну а нам уже удалось кое-что выяснить. Правда, того, кто покушался на вашу жизнь, мы пока еще не нашли.
— Я все же думаю, что покушались не на мою жизнь. Вот и Дэвид так считает…
— Это, конечно, здравое суждение, но пока мы рассматриваем все возможные варианты.
— Судя по всему, даже фантастические, — проворчал Дэвид. — А можно узнать то, что уже считается фактами?
— Можно, но их не так уж много. Пиццу доставлял некий Тони Фатмер, студент-математик, подрабатывающий в пиццерии во время каникул. Он действительно мог перепутать заказы, так как его ящик, в который были сложены коробки, оказался плохо закрепленным на багажнике его мотороллера. Когда парень резко затормозил, ящик упал, и коробки рассыпались. Тони не мог с уверенностью сказать, что после этого уложил их в прежнем порядке — по списку с адресами, выданными ему для развозки.
— И часто они путают заказы? — спросила я.
— Ошибки случались и раньше, и по разным другим причинам. Иногда клиенты жаловались, но это были мелкие неприятности. Клиенту делали подарочную пиццу по персональному заказу, и обычно этого хватало, чтобы закрыть проблему.
— Я так понимаю, выяснилось еще что-то интересное?
— Сравнительно легко удалось установить, по какому адресу должны были доставить очень острую, с большим количеством приправ пиццу, — продолжил свой рассказ Эрик Катлер.
И тут меня ждал сюрприз. Адрес мне, конечно, ни о чем не сказал, но имя было хорошо знакомо. Потенциальной жертвой покушения мог оказаться Роберт Гретт, художник издательской фирмы «Папирус»!