Меня словно ударили под дых. Становится трудно дышать.
– Иди нах, – цежу я сквозь зубы.
– Сама иди. Видимо, тебя и правда надо бить, но это не в моем стиле.
Я всю жизнь училась не реветь при козлах, сейчас тоже справлюсь.
– Отвези меня назад, к моей машине.
В глазах Картера мелькает сожаление. Он со стоном растирает лицо ладонями.
– Отвезу, только сперва поешь.
Я хочу выползти из кабинки, но он преграждает мне выход.
– Я не голодна. Выпусти!
Перешагиваю через его ноги и направлюсь к выходу. Ни от кого еще не хотелось смыться так быстро.
– Слоун, – зовет Картер. – Слоун!
Распахиваю дверь, и в лицо мне бьет порыв ветра. Я хватаю ртом воздух. Снаружи сгибаюсь, уперев ладони в колени, дышу через нос, выдыхаю ртом. Когда желание расплакаться проходит, выпрямляюсь и иду к машине. Раздается двойной сигнал блокировки дверей – замки отпираются. Оборачиваюсь, но Картера не вижу, он так и не вышел.
Черт возьми. Просто отпер для меня тачку.
Сажусь внутрь и со всей дури захлопываю дверцу, жду, когда появится Картер. Его нет. Спустя какое-то время до меня доходит, что он и не думает идти за мной: реально собирается сначала пожрать. Вот ведь урод.
Схватив с консоли бейсболку, надеваю ее и прячу лицо под козырьком. Хотя бы вздремну, пока он там хавает.
Глава десятая
Картер
– Можно нам это с собой? – спрашиваю официантку, передавая ей напитки. – И пиццу.
– Сейчас все сделаю, – обещает она, потом уходит, а я роняю голову на руки.
Сам не пойму, что на меня нашло. Ни одной девчонке не удавалось так меня выбесить, а с этой я даже не встречаюсь.
Со мной она наглая и уверенная, а дома, с Эйсой совершенно другая. Как такое возможно?!
И что еще за предъявы? Я, видите ли, мило себя веду… Какого хрена?! Есть, конечно, девчонки, которых тянет на парней вроде Эйсы, я на таких насмотрелся. Но сколько ни думаю, никак не могу понять, почему Слоун мирится со своим положением. Просто невыносимо ведь сидеть сложа руки! Что ее держит?
Оставшись с ней наедине, я воспользовался возможностью и попытался убедить ее в том, что она выше всего происходящего в доме у Эйсы. С другой стороны… я назвал ее подстилкой, прочих грубостей наговорил. Не лучший способ повысить девушке самооценку.
Вот я мудак.
– Ваш заказ на стойке, – говорит официантка, протягивая мне счет.
Заплатив, забираю еду для Слоун и выхожу из ресторана.
Подойдя к машине, садиться на место не спешу. Слоун сидит в салоне, задрав ноги на приборную панель. Еще и кепку мою нацепила, прикрыв глаза козырьком. Темные локоны рассыпались по правому плечу и сложенным на груди рукам.
Я вчера всю ночь не спал после того, как увидел ее накануне в том красном платье, но видеть ее тут, спящей в салоне моей тачки, да еще в моей кепке…
Теперь мне точно сна не видать.
Наконец я открываю дверь, и Слоун снимает ноги с панели. Кепку, впрочем, с глаз не убирает. Хотя отодвигается подальше.
Я обидел ее. Ей и так несладко приходится, а я сделал только хуже.
– На вот, – говорю, протягивая бумажный стаканчик.
Слоун приподнимает козырек и смотрит на меня. Странно, глаза не красные. Я-то думал, она их прячет потому, что плакала, но она явно не пролила и слезинки.
Она забирает у меня стаканчик, и следом я протягиваю коробку пиццы. Ее Слоун тоже берет, и я сажусь на водительское место. Слоун моментально принимается есть. Потом разворачивает коробку ко мне: угощайся, мол. Беру кусочек и, улыбнувшись было, вспоминаю, что она мне это запретила. Поэтому набиваю рот едой и завожу тачку.
По пути в кампус мы не разговариваем. К моменту, когда я останавливаюсь на парковке, Слоун доедает третий кусок пиццы. Потом делает большой глоток газировки, закрывает коробку и убирает ее на заднее сиденье.
– Бери с собой, – говорю я, разрывая повисшую между нами вуаль напряженного молчания.
Слоун ставит напиток в подстаканник и, сняв бейсболку, разглаживает волосы.
– Мне нельзя, – тихо отвечает она. – Эйса спросит откуда.
Она забирает с заднего сиденья рюкзак и, прижав его к груди, выпрямляется.
– Я бы поблагодарила за еду, но ты мне этим обедом день испортил.
Я даже сообразить ничего не успеваю, как она выскакивает из машины. Дверца хлопает, а я глушу движок и выбираюсь из салона.
– Слоун! – Я обегаю тачку. Слоун кидает рюкзак на заднее сиденье своей и закрывает дверцу. Потом идет к водительской и, открыв ее, словно бы отгораживается от меня.
– Картер, не надо, – не поднимая головы, просит Слоун. – Я так зла, что слышать ничего не желаю. Лучше молчи.
Она сколько угодно может запрещать мне извиняться, но черта с два я дам ей уехать, не сказав то, что считаю нужным.